Заглавие ежемесячного журнала… А – почему «Эпопея»? Да потому, что современность, в которой живём, – «эпопейна». Действительность – героическая поэма: о многих песнях. В какую вступаем мы песнь, сочиняемой, новой, культурной поэмы? Во вторую, в четвёртую? После тридцатой лишь обнаружится всем – невероятный размах наших дней, когда будут достигнуты кряжи культуры, которые перевалить мы должны. Всё томление предвоенных годов (конец века, начало столетия) – подступы, плоскогорья, предгорья.
Лишь в 1905-6 годах мы вступили в туманы; встречающие горных странников; с 1914 года мы были застигнуты бурей в горах; эти горные бури естественно опоясывают вершины; врасплох застигаются тут; и сколькие – падают; Человечество – в полосе вихревой; в грозе гор; между прошлым и настоящим – бездонное; пять минут равны году предшествующего столетия; с 1914 до 1922-го прошли мы века; коперниканское время отстало от времени.
Героические переживания – удел для немногих: до 1914 года; теперь – удел каждого; героизм – температура «сегодня»; всё, неспособное приспособиться – всё рушится; кретины – естественные обитатели гор; и – орлы.
В конце XIX столетия – горный хребет пересёк пути странствия человека; прошлое отделено от долины, к которой мы спустимся лишь в конце XXI векa; в тридцатых годах обозначится смысл потрясений, в которых живём; до 33-его года – нельзя заключать: можно лишь замечать. Нет политики до 33-его года, но есть наблюдения, описания, опыт действий; и есть «Эпопея».
Человечество с XVI столетия – пересекает равнину; XVI век – спуск с плоскогорья; ему предшествует – восхождение; восхождение – от VI векa до века XVI-го. Долина предшествующая II-VI век. А горный кряж – I-ый век: Филон, источники нео-платонизма, Христос; Александрийский период, непонятный ныне; к нему восхождение – культура Греции от VI века до Р. Х., до первого века. XVI век – спуск не с гор: с плоскогорья; а подступы к плоскогорью Возрождения: Данте, Петрарка; вершина – XV век.
В индивидууме – свершение коллектива; коллективизм – организм; организация – подступы, плоскогорья, к вершине индивидуальности, которая – «я» человека; и то – человек; коллектив, целое, – организм жизни «я»: «Я» – с большой буквы. (Не личного местоимения.) «Я» – не личность; индивидуум и личность – противопоставлены; в личности – противоположение коллективу; a в Индивидууме – завершение организации коллектива: «Я» – рупор обществ. Целое волит «Я»; в возрождении «Я» – приподнимается над механической, церковною, схоластической суммой «пасомых овец». Возрождение – провозглашение человека над тварью, «церковной овцою» апостола Петра, схоластов, уничтожающих личное – логикою рассудка и оформляющих логику – «католической церковью: фальсифицированным Аристотелем».
B возрождении «Я» есть герой коллектива, неправильно понятый, как правитель его; это – Боржиа, Медичи, Папа Юлий; позже герой – Микель Анджело, Леонардо; и – сильные личностью; «Я» – непонятый символ Христа; сильные мужчины суть «Человекобоги»; и сильные дамы – «Мадонны». И Данте, всходящий до Рая, – обожествлённый дерзаньем мужчина; и Беатриче – «Мадонна» от просто «женщины»; Рафаэль Форнариною доказал это вскоре.
Но целое «Я» – Возрождение не поняло; обожествляло оно и Индивидуум – личность; в вершинных своих изживаньях Личность касается низиннейших переживаний Индивидуума. Так знак равенства меж «индивидуальным» и «личным», поставленный Hoch Renaissance, есть падение Возрождения в XVI век: индивидуализма – в либерализм, в гуманизм, Возрождение не поняло «Я»; личность – момент индивидуума; персонализм – субъективизм индивидуализма, грешащий не менее, чем «объективизм» индивидуализма средних веков, вылагаемый католической церковью; лишь Индивидуум – целое: Общества, Личности; так: герой – не от себя, а – герой ради нас».
Субъективный индивидуализм – гуманизм; он – начало буржуазнаго строя Европы; завершенье его – провозглашение права личности (в ущерб индивидуализму): политическая буржуазная, французская революция. Так: «Не я, а Христос во мне» апостола Павла становится: «Я»; буржуа – съел Христа; «Я» – Христос: буржуа, личность. Христос стал «Иваном»; а буржуа – стал «Христом»: ужаснейшее извращение церкви истекшего, буржуазного строя! «Ich», «Я», (Christus Jesus) становится: «I» – Иоганном; «Ch» – Христианом. Христос – только личность: а декларация прав её – канонизирует ужасы буржуазного строя. Так, «Логос» становится: безответственной деятельностыо практически разумных: Ротшильдов, Морганов, Стиннесов и Вандербильдов.
В XIX веке схоластика средних веков, порабощение личности «Обществу», вооружается против личного, субъективного идеализма социалистическою конденцией: социализмом, методологизмом, логизмом наук; «Герой» – всякий (не буржуа – пролетарий); в пролетарском «Я» вписан Христос: идеология пролетариата – идеология неузнанного христианства Павла, равно восстающая и против христианства Петра (католической церкви), и против «Я» буржуа, монополизировавшего в свободе Христа (буржуа, как свободный и пролетарий, как подзаконный). Так кручи индивидуализма XIV-XV столетия – плоскогорья I-го века; непонятого Европою христианства; XVI век есть падение Гуманизма: падение непонятного христианства – 1. в двусмысленность либерализма, 2. в абстрактности научной схоластики; Возрождением средних веков, возрождением римской идеи (государственного права) отпраздновали себя позднейшие столетья; «Герой» Ренессанса здесь деградирует: в правомочного либерала, в гуманного «государственника». Отсюда: сперва – декларация прав; и потом – политическая, французская революция. XIV, XV век – плоскогорья, лишь отчасти приподнимающие к I-ому веку, к непонятому «александризму»; воистину: Возрождение – нe возрожденье Платона, а возрожденье Плотина; Платон здесь берётся сквозь позднюю, неоплатоническую призму.
Потому: Ренессанс – это первое процветанье в культуру: росток зёрен александрийского «синкретизма»; экстазные светы Филона, Плотина, Порфирия, Ареопагита, Григория Нисского процветают – первые: витражами, «Стиль Фламбуаян»‚ сицилийской мoзаикой, краскою мозаичиста Джотто, стоящего во главе Ренессанса; культура Италии XIV-XV столетия – раскрытие александрийской и христианской культуры: не древнеэллинской; Флорентийская Академия Гемистом Платоном нас возвращает к… Плотину, а не к Платону, к философу Рима, создавшему базилику до… византийского стиля; так возвращение Византии в Италию в XIV столетии есть возвращение на родину: Рима – в Рим (Плотина к Плотину под… псевдонимом Платона и Греции).
Возрождение есть плоскогорье, a нe – вершина; вершина – век первый (Александрия); a подступы – выхождение, восхождение культуры греческого искусства и мысли из тёмных хтонических недр VII и VI столетия до Р. Х. До того времени – низина культуры, которую преодолели мы; топография времени: от VII до I-го века – путь героического выхождения (Греция); от I-го до VI-го столетия – нисхождение; с VI до IX века – долина средневековья; с IX до XIV столетия – плоскогорье схоластики; XIV и XV век – вершина достигнутого плоскогорья (Ренессанс); XVI и XVII век – спуск в долину «буржуазной культуры». XVIII и XIX век – она, долина; с конца XIX столетия – видения предстоящего перевала через кручи, напоминающие видения VII века до Р. Х.; рождение нового героизма – (восхода) – ХХ-ое столетие, наше; и новый «хтонизм», выбиваемый из недр личности, к горнему – артезианским фонтаном, который – дух музыки XIX столетия, провозглашаемый Ницше; в ХХ столетии он становится духом действий конкретных (войны, революций).
Низина истекшего века кончается: видением предстоящего восхождения в «горы»: Толстым, Ницше, Ибсеном, провозглашающим гибель «цивилизации» (Культуры ХVI-ХIХ столетий).
Герои – стоящие выше; до сей поры герой – в прошлом; последний герой – герой века XV-го; более дальний герой – христианства; и до него – герои, идущие вверх (с VII-го до первого века): греческие герои трагедии; теперь – герой в будущем; герой прошлого (греческий), – закостенел: не спустился он даже в XVI век; он – герой-консерватор, герой-реставратор.
Эпоха культуры (низины) отделена перевалами, кряжами; переход от культуры к культуре всегда знаменуется восстанием, революцией, героизмом; у каждой эпохи – свои героические задания; героизм есть момент перевала.
Герой без трагедии – неживой; он есть идол, изображение прошлого, камень; и он – каменеет; он – камень; удары его по другим есть падение камня в низину, в культуру; он есть разрушение культуры; и сила его – центростремительная; он – сила тяжести; он – король, император, миллиардер: герой, задержавшийся в изжитом героизме, герой, не спустившийся вовремя, впереди прочих всех; в нём – трагедия без просветления; он – вершина; вершина сама по себе – только косность; сбегающие с вершины ключи – орошают; культура – культуры полей орошённых; и просветленье героя – сверженье с ледянистых круч животворным источником; император есть не сбежавший ключами культуры герой; каменеет в величии он; героизм есть лишь форма; движение героизма есть кровь героическая, низлетающая потоками (потоками поколений) в долину культуры: для орошения виноградников (продуктов культуры). «Сие есть кровь, изливаемая за вас». Герой, неизлившийся трагической кровью – силач с окаменевшими формами; классы – уступы свергающегося источника (аристократия, буржуазия, пролетариат); социалистические деления – символы иного, духовного; пролетарии – всегда спереди Силача отошедшей, классической, прошлой культуры, он – ниже, но он – впереди; силач – выше, но – сзади; он – падает, давит; в падении силою тяготения губит он; впереди пролетария – герой будущего; он – герой предстоящей трагедии, выходящий к вершинам необходимого перевала; такие герои (герои от демоса) нам откроются вскоре: до 33-его года нельзя ещё видеть их.
Героизм Возрождения, шестнадцатого столетия – перед нами стоит в упадании сильной личности до личности современного миллиардера; героизм XXI века пред нами – в восстании «Я», Человека, загаданного в каждом из нас, в пролетарии. Пролетарская культура естественно завершится культурою «Я», Индивидуума, преодолевшего личностью общество: в Интерн-Индивидуале, преодолевающем Интерн-Национал.
Герой – Интерн-Индивидуал середины ХХ и XIX века: то «Я» – Чела Века; то – «Я» выходящего века, в котором не «Я» – личное, a – Христос.
Второе пришествие (в «Я») – совершается.
Свободу личности провозгласил XV век; в XVI веке герои свободы той – обыкновенные гуманисты (падение); в XVII веке они – либералы (падение новое); в XIX веке они – буржуа (вновь падение). Декларация прав и французская революция – конец Ренессанса. А век XIX, в передовом, в прогрессивном, – антигуманистичен; ХХ век – восстание Чела Века: восстание на гуманизм и восстание на «антигуманизм» XIX столетия; Чело Века пока – лишь анархия по отношению к прошлому; тайна анархии этой – синархия: «Вы во Мне и Аз в вас»…
Человечество тронулось вверх‚ к новым кряжам, противопоставленным кряжам XV столетия, но – подобным: в Рубеках, в Сольнесах; а потом – в каждом; тронулось – к коллективному индивидуализму и к героическому космизму, прорезывающемуся явственно в пролетарской культуре; пролетарская культура – невскрывшийся символ грядущего героизма: льдяные вершины – для каждого; на каждого – «Я», лишь на льдяных вершинах; каждому – удел героический, трагический акт: над собою подняться, иль – пасть. Каждому – самознающее «Я». Но это «Я», в каждом, – Христос. Каждому – милость мира; но каждому милость мира – в вершинном (а нe в комфорте): ехcelsior, выше! К герою! И – «Эпопее»!
Искусство всегда – выявленье вершин, падающих ключами растопленных льдов на долины и орошающих виноградники; те ключи, иль растопленный лёд, – предполагают лёд: лёд вершин; предполагают – поднятие ко льдам; предполагают – экстазы поднятия: тучи, питающие вершины осадками; эти тучи, пары, есть экстаз восходящего героизма; экстаз, вырывающийся наружу, как облако жара – дионисический экстаз, переходящий в облачный, в аполлинический образ; сперва экстаз – двигает мускулами: поднимает (потом вырывается лирически он); поднимающий тайный экстаз до лирического периода – развёртывает картины долин, остающихся за плечами, картины истекших столетий; начало грядущего, лирического излияния – эпос; эпическая поэма – одновременно: картина прошедшего и картина падения этого прошедшего, «Илиада» – падение прошлого, Трои; а «Одиссея» – картина отплытия к… родине; родина – Рим, будущая культура; для Одиссея та родина – Рим, будущая культура; для Одиссея та родина – ещё Горы; лишь в «Энеиде» родина просветляется: это не Греция, а государственность всей грядущей Европы.
Путешествия Одиссея, есть путешествия – вверх, к вершинам ещё не достигнутой головы – от сердца, Трои; а лирика, Архилох, – излияние крови в мозг, впервые родящее мысль; дионистические экстазы – фонтаны вверх: преобразование крови; аполлиническое видение – рождение облака в небе из жертвенно извергаемой крови; соединение Диониса и Аполлона есть выхождение экстаза в заоблачные сферы мысли: освобождение мысли; мысль – огненна, дионистична (чего не знал Ницше). Соединение Аполлона с Дионисом, – нисхождение Аполлона с Олимпа (главы) в сердце, в кровь (в подземные недры человеческой организации), преображение крови; преображённая кровь – музыка; музыка – аполлинична (чего не знал Ницше). В дионистической мысли, в аполлинической музыке совершается: брак мысли и музыки, интеллигенции (интеллекта) с народом, иль с сердцем; к этому узнанию подходим мы ныне лишь.
Переживаем период, подобный восстанию в Греции хтонических культов; но из хтонических культов возникли: мистерия, драма и философская мысль; из восстания в героизм тёмных масс человечества ХХ века возникнут мистерия-драма и новая мысль XXI векa. Так: первое пришествие Логоса в землю себя раскроет пришествием Логоса в каждое «Я» (Второе Пришествие). Только им и может окончиться начало героического периода наших дней.
В том есть «Эпопея».
«Эпопея», «гомеровский эпос» грядущего, близкого, – мы идём к нему. Так названье журнала есть знак для имеющих очи, для видящих будущее; мы ждём от искусства огромнейших эпопей: Махабхараты, Илиады, a нe романы, не стихотворения, не поэмы теперь копошатся в клокочущем подсознании человечества. Да, Гомер по свидетельству археологов – не начало периода, а декаденс догомеровской, великой культуры; однако: Гомер есть начало культуры иной – всей культуры Европы; культура та окончательно пала в истекшем столетии; в декадентстве мир искусства разбился нам вдребезги; «дребезги» – бесконечные формы технически дифференцированного искусства; не в них ожидаем грядущего мы; ожидаем грядущего в том, что бьёт формы, что заставляет с какою-то лихорадочной быстротою менять направления; но все направления, школы (и чем левей, тем скорее) лишь «дребезги» упадающей цельности; лишь под дребезгами косноязычно приподнимается грядущее целое – начала культуры и искусств XXI века – огромными, несуразными, эпопейными формами: героическим эпосом, прорезывающимся одновременно сквозь все направления; в ломке стиха, стремящегося к ритмической прозе, и в ломке прозы, к стиху, – землетрясение упадающих форм под натиском выпирающей из-под прошлого героической эпопеи, иль Нового Эпоса.
Этот эпос подслушали мы. И не будучи в силах искусственно приблизить его акт рождения, всё же: прикладываем мы ухо к глухим сотрясениям почвы; и – ждём: косноязычных признаков прорастания будущего, воистину будущего монументального, «эпопейного» творчества сквозь все формы старой и новой поэзии, которая стара одинаково, сквозь все старые и новые формы прозы, которые столь же стары. Не направление, не школу мы формируем: приветствуем неизбежное; приветствуем «Эпопею», приветствуем героический, титанический эпос, слагающийся в подсознании всего живого и творческого.
Самим заглавием «Эпопея» мы говорим «Эвое» – грядущему, которого пока ещё нет в осязаемых формах. В неосязаемом, в душах – оно уже есть: Гомер будущего искусства уж зачат. Мы будем ждать «Звезду», чтобы, когда заблистает она, пойти в странствие «Магами» прошлой культуры и возложить дары прошлого «Святому Младенцу»; рождение его – подслушано нами.
Материалы сайта могут содержать информацию, не подлежащую просмотру
см. релиз / текст в библиофонде
см. релиз / текст в библиофонде
см. релиз / текст в библиофонде
см. релиз / текст в библиофонде
начало статьи