Книга избранных очерков и эссе А.
.Э.
.Лейфера, выходящая к семидесятилетию автора, отмечает в его жизни и судьбе время, когда пришла пора не столько «разбрасывать камни», но – «собирать их», когда хочется благодарным словом помянуть всех, кто поддержал тебя добром. Вполне логично, что начинается это «избранное» художественным очерком об основании Омска: Александр Лейфер начинал свой путь в отечественную культуру прежде всего многолетними занятиями в области исторического и литературного краеведения и, конечно, не случайно был в числе создателей Омского литературного музея. И эта «первая любовь» проходит через всю жизнь, являясь и основой художественного метода его документальной прозы, всегда опирающейся на реальные факты и невымышленные материалы (письма, мемуары, найденное в архивах).
Продолжая дело своего Учителя – А..Ф..Палашенкова, автор воссоздаёт как историк и литератор и эпоху рождения первой Омской крепости, и события последних десятилетий, увлекая читателя правдивыми деталями быта, точным знанием психологии многочисленных персонажей, удивительным впечатлением полной достоверности повествования.
Два литературных портрета крупным планом выделяются в нём: Андрея Фёдоровича Палашенкова, учёного, музейщика, краеведа-литератора и талантливого сибирского поэта Вильяма Озолина. Ценность очерка о Палашенкове не только в подробном, любовно выписанном многогранном характере нашего земляка, истинного подвижника русской земли, но и в том, что Александр Лейфер впервые вводит в научный и читательский оборот множество не публиковавшихся ранее уникальных материалов из личных и государственных архивов. В очерке привлекает и ярко выраженная нравственная позиция автора: не спокойно-академический тон, а глубокая сердечность пронизывает рассказ о друге и учителе. Лейфер не скрывает и горькой иронии по адресу тех, кто при жизни с трудом «терпел» Андрея Фёдоровича, да и культуру в целом.
Документальная повесть об омском шестидесятнике, сибирском поэте Вильяме Озолине, родившемся в городе на Иртыше, но оказавшемся здесь «чужаком», о личности яркой, крупной, истинном экстраверте и вместе – сыне репрессированного «врага народа», тоже поэта Яна Озолина, – занимает особое, центральное место в «Избранном» Александра Лейфера. Эта книга в книге, уже дважды изданная ранее (2003 и 2006 годы), особенно дорога автору, а потому, пожалуй, и самая сердечная из всего им написанного. В ней создан не только обаятельный и объёмный портрет многолетнего близкого друга, но и впервые осмыслена история его непростого духовного развития. Точнее, две судьбы – героя и автора – развёртываются параллельно. А заодно пишется картина литературных, и не только, нравов многих десятилетий в Сибири и Омске.
Озолин, «выдавленный» из родного города, где нельзя ему было ни вуза окончить, ни получить достойной работы, ни публиковаться, уехал жить в Читу, потом в Барнаул, не оставляя мечты вернуться. Множество человеческих судеб, полузабытых событий, тенденции и закономерности литературного процесса последней трети ХХ века явлены здесь читателю. Уверен, в частности, что многих заинтересует резкое, бескомпромиссное объяснение Озолиным причин раскола единого в советские годы Союза писателей. К чести автора, который давно придерживается демократической идеи плюрализма, уважительного отношения к чужому и даже чуждому мнению, Лейфер не всегда и не во всём разделяет жёсткую позицию Вильяма, стремясь, тем не менее, понять её: «…вступать в запоздалый спор со своим другом не стану. Он был, как и все мы, растерян…».
Судьба Озолина проясняет и такую важную особенность, характерную для писателя любого уровня в России: когда поэтам не хватает воздуха, время их убивает. Так было с Блоком, Маяковским, Твардовским… Думаю, время «помогло» уйти до срока и Вильяму Озолину, чужому среди своих на родине, где преобладало сдержанно неприязненное, прохладно настороженное отношение и к его полубогемному образу жизни, и к творчеству. А потом скитания по геологическим партиям и дальним морям, вечное «латанье дыр» для скудных заработков, остро воспринятые «идеологические холода» после короткой хрущёвской «оттепели»…
Высокая драма жизни Озолина объясняет и пережитое в поздние советские времена талантливыми омскими живописцами Николаем Третьяковым, Валентином Кукуйцевым, Николаем Брюхановым, обвинёнными идеологами от тогдашней власти в формализме и так называемом абстракционизме со всеми вытекающими последствиями.
Не пропустите, читатель, в конце первого раздела книги Александра Лейфера короткие записи из блокнотов разных лет, по форме способные напомнить странный эссеистический жанр стихотворений в прозе, а по сути скрепляющие разнородные составляющие книги в единство злободневной и в то же время извечной нравственной проблемой и душевной заботой – потребностью разглядеть в любом человеке человека. Она, полагаю, восходит к этическому космосу русской классической литературы и, в частности, к Достоевскому, давнему и любимому «герою» многих исследований и трудов Александра Лейфера. Помните? «Человек есть тайна. Её надо разгадать, и ежели будешь её разгадывать всю жизнь, то не говори, что потерял время; я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком». Убеждён, что и наш земляк мог бы подписаться здесь под каждым словом. И неслучайно эссе Лейфера, сложенное вместе «из разных блокнотов», дало заглавие всей книге. И потому я бы выделил в ней животворное духовно-нравственное тепло и принципиальность гражданской позиции.
Так, очень важна для автора душевная память о родовых семейных корнях. Снова и снова, продолжая одну из главных тем своей предшествующей книги «Блог-пост, или Кровь событий» (Омск, 2012), возвращается автор к истории своей семьи. Пишет о своих дедах, матери Зинаиде Васильевне Болотовой, окончившей в Омске знаменитый Худпром, художнике и преподавателе педучилища. Об отце Эрахмиэле Яковлевиче Лейфере, физике, в числе первых удостоенном звания заслуженного учителя России. И рассказ ведёт так искренно, на таком уровне исповедальности, побуждая читателя к доверительному чтению. Как уважительно и любовно пишет он, например, о своей бабушке Глафире Алексеевне Болотовой – в её маленьком домике на окраинной 3-й Восточной улице внук и вырос. Думаю, многих читателей тронет за живое сюжет о том, как молодой студент Саша Лейфер добивался для бабушки, давно оставшейся без мужа-кормильца, пенсии, и с какой важной гордостью она потом получала и откладывала про чёрный день ежемесячное пособие в семь рубликов, что «отвалило» ей щедрое государство. А как психологически точно и мягко в этом совестливом повествовании объясняется, почему внук Глафиры Алексеевны, живший по соседству с осквернённой в советское время церковью, «не внял тихим увещеваниям» бабушки и остался атеистом, хотя и не столь уж воинствующим. Кажется, что это нравственная история многих из нас…
В простых и близких каждому рассказах о семье, школе, улицах детства и юности родного, «единственного на земле города Омска», в воспоминаниях об учителях и Учителях, о друзьях и товарищах – журналистах, музейщиках, литераторах, художниках – во всём этом дорогом сердцу «вспомине» щемящее чувство задушевной сопричастности чужой судьбе, волнение, переживание за другого человека, пусть даже и незнакомого тебе, но ожившего в слове. Бережное отношение к человеку, всё более редкое, к сожалению, в нашей нынешней жизни, является, на мой взгляд, нравственным стержнем всей книги Александра Лейфера. И в горестных заметах о переменах в душевном состоянии сибирского крестьянина, которыми делится с Лейфером-журналистом наш земляк, известный в России прозаик Александр Никитич Плетнёв, уехавший от городской суеты в деревенскую глубинку, – звучат те же боль и сострадание: «…современный крестьянин очень устал, во многое перестал верить, он лишён сил ко всякому сопротивлению, иногда доходит до скотского, крайнего состояния… Разрушено всё так основательно, что слишком большие нужны изменения – и внутренние, в человеке, и экономические, чтобы всё снова поднять. Как подняли после коллективизации, после войны, когда сам человек ещё был прочен. А сейчас человек сбит с толку, не может понять, в чём заключаются его интересы…».
И дорогого стоит полстранички из книги Лейфера, где автор рвёт сердце думами о нескончаемой войне в Чечне, на Кавказе. Не выдерживая сдержанно эпического тона, свойственного для книги в целом, он в сердцах восклицает: «Как не понимают наши респектабельные политики то, что с самого начала было ясно любому полуграмотному старику: этот народ победить нельзя… Всё оказалось зря: тысячи сгоревших солдатских жизней… Всё зря, ибо люди по-прежнему гибнут».
Можно понять автора, который, исповедуясь перед нами как на духу, признаётся: кажется, что сейчас все внешние условия для нормального литературного труда есть, а «дело идёт плохо, с натугой, в лучшем случае – рывками. Нет в моей жизни, видимо, главного – душевного, внутреннего покоя. А у кого он сейчас есть?»
Завершая эти вступительные заметки о книге Александра Лейфера, подчеркну: автор, нашедший свой жанр и стиль доверительно-искреннего, честного письма, поддерживает интерес читателя выразительностью деталей, характеристик, замечаний. Так сохраняется в его слове памятное и пережитое. Предположу, что он мог бы, подобно Герцену, автору «Былого и дум», сказать о себе: «Если я этого не напишу, со мной умрёт истина!»
Статья – «вступительные заметки» – Вадима Физикова о книге избранных очерков и эссе А. Э. Лейфера «Жить вместе» (Омск, 2013. — С. 3-6)*.
Книга Александра Эрахмиэловича Лейфера «Жить вместе. Избранные очерки и эссе» (Омск, 2013) представлена в открытом библиографическом собрании НООБИБЛИОН (см. релиз / текст).
Материалы сайта могут содержать информацию, не подлежащую просмотру
см. релиз / текст в библиофонде
начало статьи