Альманах рукописей: от публицистики до версэ  •  Сетевое издание Эссе-клуба ОМ

Алексей Декельбаум

На палубе земного шара О кругосветном походе яхты «Сибирь» Часть 3.

* * * Забавная это штука – кораблевождение в проливах Ла-Манш и Па-де-Кале. Например, плотность судов на квадратную милю. Во время их утренней съёмки с якорных стоянок, например, у устья Сены или у Остенде (Бельгия), за штурвалом скучать не приходится. Когда сбоку или с кормы прёт эдакая океанская громадина – есть над чем пошевелить извилинами. Вечер. На Ла-Манше полная тишина, на ровной воде – весь спектр красок, от серо-сизого до багрового и далее – до фиолетового. Сумасшедший закат… 27 июля 2001 года, на подходе к Гавру, около 22:00 по Гринвичу «Сибирь» по 50 градусу широты пересекла нулевой меридиан и вернулась в родное восточное полушарие, которое покинула в сентябре 2000 года в районе мыса Шмидта (Чукотка). Согласитесь, момент был не самый обыденный. …Над мачтой – россыпь звёзд, над французским берегом полыхают зарницы. * * * Названия на карте – прямо из учебника истории. Булонь – “булонский лагерь” Наполеона – плацдарм для нападения на Англию. И тут же Кале, за который столько веков царапались Англия и Франция. И тут же Дюнкерк – место драматической эвакуации англо-французских войск в 1940 году… Укрепления немецкого “атлантического вала” времён Второй мировой войны… Классические ветряные мельницы – как на картинах великих голландцев XVI–XVII веков. В общем, исторически очень плотный берег. В полдень 28 июля во время моей вахты «Сибирь» проходила северную оконечность Булони, самое узкое место между Францией и Британией. Я настолько пялился в море, мне так хотелось увидеть Британию, что я просто не мог её не увидеть. И вот на северо-западе в дымке наконец-то показались знаменитые белые скалы Дувра, воспетые ещё Шекспиром (и не только им). * * * Нордзее-канал – ворота Амстердама. По каналу сновали яхты и пароходы, у берегов плавали лебеди, которых никто не ловил и не ел. С берега и со стоящих возле него яхт голландцы и голландки с дружелюбным удивлением глазели на российский флаг. Довольно знакомая реакция, хотя в Амстердаме российский флаг – вряд ли такая уж редкость. Это не мексиканский Сан-Лукас, не Бермуды, не Азоры и не Португалия – места, в которых наша «Сибирь» была первой российской яхтой, по крайней мере на памяти опрошенных старожилов. В 13:00 пришвартовались у набережной Де-Рейтеркаде возле Центрального вокзала Амстердама.

* * * Амстердам, по-моему, самый весёлый город на планете, набитый уличными музыкантами и актёрами, а также туристами со всех краёв света. Очень красивый, старинный и при этом очень раскованный город. Здесь, в одном из переулков знаменитого на весь мир квартала “Валлен” или “Квартала красных фонарей” полностью повторился сюжет из «Бриллиантовой руки». Мы шли с Серёжей Кикотем по переулку с чистыми намерениями попить где-нибудь пива. Идём мимо многочисленнейших витрин, в которых стоят и зазывают клиентов красотки в бикини – всех рас и народов, всех весовых и эстетических категорий. И вдруг вижу, как из какой-то витрины японочка в неглиже машет мне со страшной силой. Я рванулся на призыв. «Куда?!» – спросил Серёга. «Ну мало ли, может ей помощь нужна!» (кран починить, мебель передвинуть и т. д.). Ну, японочка мигом объяснила мне по-английски, что ей от меня было надо. Пришлось растолковать красавице, что я всю жизнь любил, конечно, только её, но любил совершенно бескорыстно и платонически. И мы с Серёгой очень быстро пошли пить пиво. * * * 2 августа. Яхту швыряет на волнах свинцового Северного моря. После вахты валюсь на койку. Бешенная волна колотит в борт возле самого уха, журчит над головой, стекая по палубе, плещет в верхний люк. Кэп решил не соваться на ночь глядя в штормое море, а воспользоваться близостью датского берега и зайти переночевать в Тюборен, памятный по “питерскому походу” 1997 года. «Сибирь» тогда зашла в Тюборен после того, как норвежский сухогруз ночью шоркнул по корме яхты – снёс кормовой релинг, штормтрап и антенну спутниковой навигации… и спокойно прошёл мимо. В Тюборене моросил мелкий дождь. Городок невелик (не больше наших посёлков городского типа), но основательно укомплектован кафе, барами, супер- и минимаркетами. Впрочем, наше отношение к ним было самым платоническим, ибо с датскими кронами у нас было несколько сложно – их не было вообще. Мы просто пошатались по мокрым улицам. На центральной площади городка, буквально рядом со стоянкой, лежит огромный якорь с русского фрегата «Александр Невский». Рядом табличка с названием судна, датой “28 сентября 1868 года” и, очевидно, изложением обстоятельств, при которых якорь с русского фрегата очутился на центральной площади датского провинциального городка. К сожалению, наше недостаточное знание датского языка не позволило нам выяснить эти обстоятельства. …Был какой-то праздник. Датчане, датчанки и датчанята высыпали на центральную улицу, где были раскинуты пивные палатки. У стены местного ресторанчика, прямо на тротуаре в сковородах с полутораметровыми ручками жарили на угольных жаровнях какие-то специфические лепёшки. Мы шли по городку, упиваясь утончённым дизайном двориков и удивляясь тому, что лица земляков Гамлета, в основном – чисто российские, более того – деревенские. Причём на некоторых – явная печать преданности выпивке.

* * * После дневной стоянки в Дании пошли на пересечение пролива Скагеррак. Болтанка сумасшедшая, в кают-компании во время обеда можно было воочию видеть летающие тарелки. Сначала экипаж роптал – капитан молчал, а потом капитан роптал – экипаж молчал. Но при полном беспределе на море солнышко всё-таки светило, и настроение было, в общем-то, неплохое. Можно даже сказать, что на борту царила полная гармония. * * * 5 августа в 15:00 «Сибирь» пришвартовалась к причалу яхтенной стоянки в самом центре Осло. На набережной, расположившись на её ступенчатых деревянных трибунах на этот бесплатный спектакль смотрело множество народа – как здешнего, так и приезжего. …Наш местный ангел-хранитель – Ирина Никольская-Роддвик. Коренная москвичка, менеджер норвежского отделения фирмы «Теленор» – нашего спонсора по системам связи. Ирина змужем за норвежским писателем Виктором Роддвиком, пишущим на темы культуры. Он приходил к нам на «Сибирь» – очень мягкий, очень деликатный, очень интеллигентный человек – наш ровесник. Член Хельсинской группы по правам человека. Очень много помогал советским диссидентам, возил в СССР запрещённую литературу. Ирина водила нас в два замечательных всемирно известных музея – музей «Кон-Тики» и «Ра» и музей «Фрама». Это – алтарь очень дорогой для норвежцев, да и для всего человечества, памяти о подвигах великих путешественников – Руальда Амундсена, Фридтьофа Нансена и Тура Хейердала. И, конечно же, их экипажей, которые так и остались безымянными для мировой истории, но без которых не было бы и этих великих имён.

* * * 7 августа. Ирина на правах хозяйки ведёт экипаж «Сибири» в местный рыбацкий ресторан. Заказала нам уху по-норвежски, жаркое из баранины с овощами и китовое мясо (походит на нежную говядину), при виде которого «Гринпис» нас бы сразу проклял и предал остракизму. По ходу дела очень интересно рассказывала нам про особенности рыбной кухни северных посёлков Норвегии. Про то, как треску там развешивают на столбы, потом подвергают щелочению, потом расщелачивают… — Получается что-то вроде студня, к нему гарнир – горох и брюква. Я пробовала – отрава страшная, но считается деликатесом. Как, впрочем, и норвежский сыр – гадость ужасная, но… тоже деликатес. * * * Норвегия очень сильно “задвинута” на экологии. Потомки варягов так трепетно относятся к ней, что даже не собирают грибы, поэтому в здешних лесах их масса. Норвежцы считают, что лучшие грибы – это шампиньоны из магазина. «Я когда грибы собираю, – рассказывала Ирина, – я их от встречных за спину прячу – чтобы не приняли за дикарку…» Впрочем, в подобном неудобном положении нередко оказывается и премьер-министр Норвегии – тот вообще предпочитает тихо ходить по лесам и тайно собирать грибы. Естественно, без охраны… * * * Вечером 10 июня мы шли такими местами, которые позволили мне смело назвать Норвегию самой красивой из “моих” восьми стран. Добавьте к этому тишину и покой норвежских проливов и фьордов, и вы поймёте, что экипаж «Сибири» просто отдыхал душевно и телесно, продвигаясь на север “вдоль” (а точнее – внутри) географического побережья Норвегии. Красота и умиротворение в душах были такими, что просто обязано была случиться какая-нибудь гадость. И она случилась… Миновали обалденный островок, поросший елями, в которых прятались коттеджи, и только вошли в проход между скалами, как увидели идущий навстречу катер. Немного посторонились – самую малость, к скале, и едва разминулись с катером, как «Сибирь» явственно чиркнула швертом об камень. Отвратительное, надо отметить, ощущение. Мы с Серёгой Кикотем переглянулись, произнесли несколько соответствующих слов, прислушались… Вроде обошлось. Мы перевели дух… и тут ка-ак вдарились! «Сибирь», бедняжка, вся вздрогнула. Вневахтовый экипаж неторопливо и дружно вылез в кокпит и закурил. Суетиться было поздно. Проверка показала, что шверт смяло капитально. Он категорически отказывался заходить в швертовый колодец, так что «Сибирь» утратила своё великое полярное преимущество – изменяющуюся осадку. Теперь до самого Мурманска нам предстояло идти с полной осадкой, уповая на отсутствие мелководья. * * * На Берген сыпет мелкий дождь – на нашу «Сибирь», на причал, на каменного рыбака на постаменте за каменным штурвалом – памятник норвежским морякам, погибшим в 1940-45 годах. Возле стоянки раскинулся рынок. Звериные шкуры (оленьи, волчьи, лисьи, собольи и т.д.), сувениры с национальными мотивами – ножи, кошельки, бижутерия из кости и бисера; груды вязаных вещей – свитеров, рукавиц, шапочек, тапочек. Рыбный рынок просто кружил голову. Здесь было буквально всё, что даёт северное море. Лососина, макрель, сельдь, все виды икры, живые раки, клешни огромных крабов, мидии, устрицы и вообще неопознанные ракушки… По спутниковой связи звонил Саша Щербинин. После трёх месяцев на родной земле уже стонет: «Мужики, я к вам хочу!» * * * К Олесунду мы шли по красивейшим фьордам. Горы, изрезанные водопадами, казалось, смыкались вокруг «Сибири», но электронная карта исправно и надёжно показывала безопасные проходы. Ширина фарватера порой была не более “двух Иртышей”, но глубины достигали 400 метров. Над водой стелились косяки диких гусей. Уже появились первые снеговые вершины. В Олесунде нас ждали друзья – Даг и Ховард. Мы познакомились с ними на Кубе, где наши яхты стояли по соседству в марине «Хэмингуэй». Встретились душевно. Даг был со своей девушкой, вскоре подошла её подруга и не просто в гости, а по делу, как журналист местной газеты. Начались интервью, фотографирование, осмотр яхты и материалов экспедиции – в общем, обычные наши журналистские дела. * * * Утро 16 августа получилось чудное, было оно тихим и на редкость “сухим”. Вода в широком проливе даже не рябила, ветер – от 0 до 2 узлов, и только из-за горы заходила громадная чёрная туча, космы которой свисали почти до самой воды. И тут из-под неё как “дунуло”! Первый акт “норвежского балета” – внезапный шквал с силой ветра до 42 узлов (21,6 м/с). Так «Сибирь» при мне ещё не прихватывало. Слава Богу, это был всё-таки пролив, хоть и шириной километров 10-15. В открытом море мы бы сразу имели 8-балльную волну. А так – только строго горизонтальный дождь, чёрные волны, свист в вантах, да большая проблема расслышать, что орёт товарищ по вахте. Сразу свернули стаксель. Потом ветер стих до 30-35 узлов, мы перевели дух, развернули штормовой стаксель… И тут получили “второй акт”.  Теперь засвистело до  55-56 узлов (28-29 м/с). Такого с «Сибирью» не было после знаменитого её переворота у Алеутских островов в конце сентября 2000 года. Пролив крепился-крепился и всё-таки выдал нам 8 баллов. Тучу-злодейку уже угнало на восток, за гору, небо расчистилось… Это надо было видеть (а лучше не надо), как под нежно-голубым небом свистел жестокий шквал, ветер срывал с чёрных волн белую пену и нёс её пылью над взбесившейся водой. Близкие рифы дополняли “романтику”. Спасло своеобразие норвежского побережья. Через полчаса наша замотанная «Сибирь» пришвартовалась в тихой укромной бухте с зеркальной водой. К “зеркалу” прилепился рыбацкий посёлок Оксволд. Немцы, приехавшие сюда из Германии на своих машинах на рыбалку, с изумлением глазели на невесть откуда взявшуюся русскую яхту. Тут же пошли расспросы-разговоры на всемирном “портовом” английском языке. Узнав про нашу кругосветку, немцы впали в лёгкий транс… По случаю внеплановой стоянки экипаж осуществил свою давнишнюю мечту побродить, наконец-то, не по набережным, причалам и всяким “руа” и “авеню”, а по нормальному “русскому” лесу. И пособирать грибов. И взмахом руки ответить на приветствие какого-то мужика на тракторе. И погладить настоящие берёзы. * * * 19 августа в 8 часов утра яхта «Сибирь» пересекла Северный полярный круг. Здесь небо ночами не чёрное, так – тёмные сумерки. До Мурманска оставалось примерно 6 суток хода (если, конечно, без сюрпризов). Кстати, внешне Заполярье ничем не отличается от Приполярья. На это моё глубокое наблюдение капитан ответил, что внешность обманчива, ибо в Заполярье зарплата больше. * * * 21.08. Стоим в Тромсе. Теплынь – плюс 15-20° по Цельсию. Зелёные газоны, зелёные кустарники, лохматая зелень травы у заборов, лопухи. Очень интересное Заполярье… Возле «Сибири» пацан десяти-двенадцати лет с пирса таскает на удочку треску. Довольно крупную – 25–40 сантиметров. Подлая рыбина откусила на его удочке леску, Борисыч (Кикоть) дал ему другую. Сейчас они вдвоём рыбачат и всячески сотрудничают, хотя их английский язык немногим лучше моего китайского. Бродил по набережной по-над нашим причалом. Останавливает меня какой-то солидный мэн: «Make me photo with my camera, please» («Сфотографируйте меня моим фотоаппаратом») – «No problem!». “Мэйкнул” мужика его фотокамерой на фоне нашей «Сибири». Оказался русским командировочным…

* * * 23.08. Проходим Нордкин – самую северную оконечность континентальной Европы (71008' N, 27042' E.). Мыс был полускрыт от нас кисеёй дождевой пыли и дымкой, чайки стригут воду. Болтает изрядно. Легли на курс SE-1400, на Мурманск, где (трудно себе представить!) все на улицах говорят по-русски. Поймал себя на крамольной мысли, что не очень-то хочу возвращаться в наш милый Омск, в его ежедневную монотонную карусель с одними и теми же лицами, одними и теми же “драмами” и “комедиями”. Нет, нашу иррациональную Россию я, как выяснилось, всё-таки люблю. И город свой – тоже. Но скучаю только по родным и близким людям, по друзьям. А вообще… отдохнуть бы от замкнутого пространства нашей «Сибири», обнять своих, попить водки с друзьями под долгие беспорядочные разговоры – и обратно в море. Строго говоря, родной город ни в чём не виноват. Везде, в принципе, одно и то же, и наш “берег” – он исключительно внутри нас. * * * Кажется, напрасно я умилялся установившейся погоде. “Северяк” раскачал Баренцево море, причём так лихо, что «Сибирь» опять залетала на 6–8-метровых волнах. Хорошо ещё, что волна была попутной, да и ветер умеренным – 18–20 узлов. Если бы мы шли навстречу волне, с нами было бы то же, что и со встречным «рыбаком» – он, бедняга, буквально зарывался в волну, и его захлёстывало до самой кормы. А в это время мы, почти сухие, скользили встречным курсом, и до России оставалось всего-ничего. Увы, прорваться к ней сходу не получилось: море совсем распоясалось. Позже мы узнали, что в этот день по погодным условиям были даже застопорены работы по подъёму нелепо погибшего атомного подводного крейсера «Курск». * * * Вардё – самый “крайний” восточный порт Норвегии. 2800 жителей, в основном, на острове. 3-километровый подводный автомобильный тоннель, который связывает остров с материком, аэропорт с бетонкой, автострады, коттеджи и т.д. Впрочем, во многом своей “цивилизованностью” Вардё обязан здешней базе НАТО. Здесь стояли под арестом два российских траулера по 2000 тонн. Пусть вас не пугает слово “арест” – не было ни автоматчиков с собаками, ни даже полицейских. Просто суда не выпускали в море из-за долгов их владельцев перед норвежскими фирмами за оборудование, рыболовные снасти и т.д. И вот так девять месяцев стоят они в Вардё, набитые полусгнившей килькой, которая даже на костную муку теперь вряд ли пойдёт (выбросить её, естественно, норвежцы не разрешают). Экипажи несут нормальную службу, получают зарплату, ездят на родину в отпуска, принимают родных из России – в общем, сюрреализм. Рыбаки встретили нас, как родных – в лучших традициях морского братства. Пригласили пришвартоваться у-под бортом здоровенного БИ-0605 – для защиты от ветра. Потом позвали на борт, растопили баню, на следующий день накормили своим судовым обедом в большой кают-компании. Да ещё и залили под завязку наши баки соляркой. * * * При входе в Кольский залив у капитана состоялся весьма интересный радиодиалог с пограничниками. В деталях я его не помню (пусть кэп меня поправит), но, по сути, всё обстояло примерно следующим образом. Щербаков честно доложил оперативному дежурному, что яхта «Сибирь», возвращаясь из кругосветного похода, де-факто пересекла российскую границу, и попросил разрешить это де-юре. На что пограничники сразу напомнили нам, что в России не так всё просто, и чтоб мы эту самодеятельность прекратили, ибо для того, чтобы судно могло пересечь священные границы нашей Родины, судовладелец (в нашем случае – Сибирская парусная ассоциация «Фарос») обязан был за четыре дня до того послать им, пограничникам, факс с просьбой предоставить судну разрешение войти в российские территориальные воды… Что? Судовладелец в Омске и связаться с ним сложно? Чёрт с вами – сами с борта посылайте нам факс с уведомлением о заходе и просьбой его разрешить. Щербаков: «Но у нас нет факса!..» Пограничники: «Это ваши проблемы! Вы обязаны уведомить и попросить разрешения!» Щербаков: «Ну так я вас уведомляю и прошу». Пограничники (удивлённо): «Да?.. Ну тогда ладно… А вообще, насчёт факса – не мы, ребята, этот бред придумали…» Нет, я из нашей России никуда не эмигрирую. Другой такой весёлой страны во всём мире не найти. * * * 25-29 августа. Мурманск. Юбилей – 50-летие начала северных конвоев. Английский фрегат «Кембелтаун». Экипаж «Сибири» с иронией смотрит на систему компьютерной навигации у англичан – гибрид электроники и бумажных карт. На пирсе – английские и наши ветераны северных конвоев, увешанные орденами. Великие старики! Корреспондентов на борту «Сибири» побывало немало. После того, как тележурналисты истоптали нам всю палубу, наш экипаж стали узнавать на улицах Мурманска. * * * Возвращаемся усталые из порта, где стоит на ремонте наша «Сибирь». Идём по улице. Навстречу пара мужиков весьма навеселе. Пытаются излить нам душу – еле отвязываемся. Шельменков вздыхает: — Сложно на родине… — А чего так? — Да, понимаешь, в том же Майами куда проще: достал тебя на улице какой-нибудь чудак, ты его с улыбкой вежливо посылаешь по-русски предельно далеко – и он довольный идёт. А здесь ведь не поймут… * * * Визит в Штаб морских операций. Начальник – Николай Григорьевич Бабич. У него очень интересное “хобби”: побывать абсолютно на всех островах Российской Арктики. И это ему, считайте, удалось. С последним островом получилось забавно: «Узнаю, что есть остров, на который вообще не ступала нога человека. При случае заворачиваю туда на вертолёте, торжественно спускаюсь по лесенке на этот совершенно дикий остров… И сразу наступаю на пачку из-под “Беломора”…» Да, это вам не времена Седова, Толля и Нансена… * * * 30 августа проходили горло Белого моря. Где-то здесь ровно четыре года тому назад, в августе 1997-го, «Сибирь», совершая свой первый знаменитый переход из Омска в Санкт-Петербург, едва не напоролась на круглую рогатую мину времён Великой Отечественной. «Всё произошло настолько быстро, – писал потом в своих воспоминаниях Сергей Щербаков, – что показалось нереальным, похожим на сон. Засекли координаты, в Мурманске сообщили пограничникам, те отнеслись спокойно, заметив, что “в здешних водах это случается…”». Ну а сейчас, когда проходили мыс Чёрный, тамошний погранотряд запросил «неизвестную яхту» – то есть нас. Я честно ответил: «Яхта “Сибирь”. Омск». Рыбаки, проходившие неподалёку, вмешались в эфир: «Да дайте вы мужикам спокойно кругосветку завершить!» * * * …Эта ночь была, пожалуй, нашей самой изматывающей заполярной ночью. Во время моей вахты сначала с Щербаковым, а потом с Серёжей Кикотем пытались под стакселем при встречном ветре в 28 узлов короткими поперечными галсами (острым зигзагом) хоть как-то продвигаться вперёд по генеральному курсу. Все эти “танцы” происходили у Тиманского берега – есть на побережье Баренцева моря такое весёлое место по меридиану Нарьян-Мара. Короткие беспорядочные волны 3-4 метра высотой лупили “в морду”, как бешеные. Плюс ко всему за милю до берега начинались глубины 3-4 метра, что при волне тоже 3-4 метра давало реальные перспективы долбёжки килем об дно (и один раз действительно стукнулись швертом об грунт). Так что приходилось одним глазом “ловить” волну, а другим всё время косить на лот – как там с глубиной. Такое “косоглазие” и большое напряжение на руле изматывали основательно, тем более, что надо было каждые 5-10 минут крутить рулём, ложась на другой галс, будто всё происходило не в океане, а при движении против ветра по Иртышу. И уйти от берега подальше в море было тоже нельзя, – там начинался уже полный волновой “беспредел”. А за бортом проплывали роскошные песчаные пляжи, правда, без кабинок, без лежаков, без зонтиков и без загорающей публики. Роскошные пустынные пляжи южного берега Баренцева моря… * * * Проскочили пролив между островами Матвеева и Длинный, и до Югорского Шара – “калитки” в Карское море – осталось каких-нибудь пустяковых 35 миль. Погода установилось, море было ровным, и к 20:00 мы уже подходили к Югорскому Шару, где у нас по радио было назначено рандеву с геодезическим судном «Керн». Встреча вышла короткой, но тёплой. Когда «Сибирь» пришвартовалась к судну, геодезисты столпились у борта и пошли расспросы-разговоры. Естественно, показали всем желающим «Сибирь». Мужики одарили нас десятью буханками хлеба (великая вещь посреди моря!), подбросили в библиотеку яхты стопку детективов и, по сугубо российской морской “традиции”, заправили нашу “маленькую” соляркой. В 23:00 вышли из пролива Югорский Шар в Карское море. Оно нас встретило очень приветливо – ровной водою, полной луною и северным сиянием. И спокойной глубиной – 160 метров (это не Баренцево море у Тиманского берега). * * * 5 сентября, 21:45 (моск.). Координаты 73°00' N, 73°00' E (точка «73-73»). Исторический момент! Из электронного послания капитана «Сибири» городу Омску и всему миру:   Яхта «Сибирь». ВСЕМ! ВСЕМ! ВСЕМ! СВЕРШИЛОСЬ! 25.09.01. в 21:45 по московскому времени (17:45 по Гринвичу) «Сибирь», следуя курсом 90 градусов по 73 параллели (севера) пересекла 73 меридиан (востока), замкнув виток вокруг Земли. В первый раз мы прошли эту точку в прошлом году с юга на север 28 июля в 15:45 по Гринвичу и повернули на Диксон. В этот раз мы пришли к ней с запада через пролив Малыгина и после точки повернули на юг, домой. За 405 дней пройдено около 22000 морских миль, при этом более 200 дней «Сибирь» стояла во льдах, пережидала шторма в укрытиях, либо ремонтировалась… В ходе экспедиции яхта обогнула самую северную (континентальную) точку планеты – мыс Челюскин, прошла весь Северный морской путь без зимовок и, побывав на Галапагосах, дважды пересекла экватор. На борту всё нормально, Щербаков.   Вот ещё за что я капитана уважаю – за способность мыслить в исторических масштабах. А то у нас ведь сроду так повелось: красивые ножки заметим сразу, но скучающий глаз скользит мимо истории, которая творится буквально сейчас и практически за окном. …Хлопнула пробка шампанского, припасённого на этот случай, пенная струя полилась на палубу и на наши куртки. Кикоть пальнул фальшфейером, и красная ракета ушла в зенит над точкой «73-73». Звякнули кружки. “Колечко” замкнулось. Дело было сделано и теперь осталось только возвращение.

* * * Ночь. Дельта Оби. Парадокс: по океану ходить опаснее, но спокойнее, по реке – безопаснее, но сплошь на нервах. Когда ночью в непроглядной темноте пробираешься на ощупь речными протоками, высматривая бакены и береговые знаки и сверяя с лоцией, когда смотришь на показания лота и с тоской видишь вдруг под нашей «Сибирью» глубину 2,3–2,4 метра, когда наполовину убираемый, покорёженный на норвежских камнях киль мягко (слава Богу!) врезается в илистую мель, и начинается тягомотина с высвобождением кораблика и выводом на чистую воду – вот тогда не раз с ностальгией вспомнишь переход через Атлантику, где ближайшая мель была в 3000 километрах, а ближайшая земля – в четырёх километрах (вниз). * * * Утром 9 сентября, после ночного шараханья по мелям и протокам дельты, усталая «Сибирь» вошла в Обь. Мы были уже на пороге дома. А ведь достаточно недавно нам “домом” уже казался португальский берег Евразии – нашего родного материка. Всё в мире относительно… По берегам Оби виднелись чумы ненцев-рыболовов. Далеко на западе синел хребет Полярного Урала. Погода была очаровательной. На душе были мир и покой… И тут нас “взяли на абордаж”. Это была ещё одна моторка. На корме правил мотором ненец, в лодке внушительно стоял милиционер. — Яхта «Сибирь»? — Ну… — Следуйте за нами… — А в чём дело, командир? — Ребята, – проникновенно сказал милиционер, – видите вон там катер? — Ну? — Там мужики, которые в прошлом году провожали вашу «Сибирь» в кругосветное плавание. Очень просят пристать. Стол накрыт, икра и водка выдыхаются… * * * Салехард, который встретил «Сибирь» по родному, как и провожал год назад. Всё утро 10 сентября журналисты газет и телевидения плотно работали на яхте. На палубе лежали букеты цветов, которые пока некуда было поставить, ибо в тесной кают-компании яхты собралась едва ли не вся администрация города во главе с мэром и представители губернии. Шампанское под тосты за возвращение и удачу. Мэр Салехарда вручил экипажу памятные сертификаты о пересечении Северного Полярного круга и сувениры Ямала. Впрочем, мы и без сувениров никогда не забудем о роли Салехарда в экспедиции «Сибирь-2000» и о той очень своевременной помощи, которую город на Полярном круге оказал омской кругосветке. * * * …Когда проходишь на яхте вдоль берегов чужого города, а встречные пароходы приветствуют твой корабль гудками, и незнакомые люди машут с берега и причалов – тогда приходит нескромное чувство, что что-то в жизни получилось. Уже по темноте пришвартовались к толкачу СТГБ-616, который вёл баржу до Сургута. Капитан толкача душевно согласился “приютить” нашу «Сибирь» у себя под бортом до устья Иртыша. «Слыхали, мужики? – сказал он нам чуть позже, – проходили ненцы на моторке, сказали, что на Нью-Йорк бомбу сбросили.» – «Какую бомбу? Кто сбросил?» – «А хрен его знает…» Так мы впервые услышали о кровавой трагедии 11 сентября в Нью-Йорке, где погибло столько невинных людей – таких же, как те весёлые, раскованные американцы, которые встречали «Сибирь» в Сиэтле, Сан-Франциско, Сан-Диего и Майами, помогали нам, были добры и гостеприимны. Людей было жалко отчаянно. Неизвестность убивала. Вообще, изоляция от мира – странное состояние. Как сказал кто-то из наших ребят: «Может, уже вовсю война идёт, а мы тут плывём посреди реки и ни черта не знаем». * * * 30 сентября 2001 года. «Сибирь» подошла к “стрелке” Оми и Иртыша и встала напротив Омского речного вокзала. Насколько я помню, сам вокзал был почти не виден за встречающими нас людьми. Было ровно 12:00, как и при старте пятнадцать месяцев тому назад. — Отдать якорь! — Есть отдать якорь! – на носу Серёжа Кикоть вдавил кнопку электролебёдки. Загрохотала якорная цепь, с берега рявкнула пушка. Якорь ушёл в воду. Кругосветная экспедиция «Сибирь-2000» завершилась.

* * * Моё сугубо личное мнение: жизнь надо “писать”, как авантюрный роман – с погонями, любовью, страстью, приключениями и т. д. Нет, осмысленная монотонность жизни, конечно, несёт в себе большой философский заряд, но страшна монотонность, притворяющаяся бурной деятельностью. Без великой идеи или великого чувства. Без “берега”. А берег может быть везде: и в родном городе, и на тропическом острове, и в море – на палубе твоего корабля. И в глазах любимого человека. Потому что наш берег – внутри нас. А если его нет, то тебя может штормить по жизни даже на тех улицах, где ты родился и вырос. • Алексей Декельбаум Омск, 2006 → начало : А.З.Декельбаум — На палубе земного шара [ч.1.]   Встреча яхты «Сибирь» из кругосветки 30 сентября 2001 года: фоторепортаж Григория Прошина – дополнение к очерку Алексея Декельбаума «На палубе земного шара» о кругосветном походе яхты «Сибирь».       Кругосветная экспедиция «Сибирь-2000» 1 июля 2000 года — 30 сентября 2001 года

авторская страница ■ Опубликовано: 25 августа 2013 года Текст предоставлен автором. Дата поступления текста в редакцию альманаха Эссе-клуба ОМ: 24.08.2013