Альманах рукописей: от публицистики до версэ  •  Сетевое издание Эссе-клуба ОМ

Алексей Декельбаум

На палубе земного шара О кругосветном походе яхты «Сибирь» Часть 1. 1 июля 2000 года яхта «Сибирь» ушла от Омского речного вокзала в кругосветный поход. 30 сентября 2001 года, «Сибирь», обогнув земной шар, бросила якорь на том же самом месте – у Омского речного вокзала. За 15 месяцев наша яхта “намотала на лаг” 48 тысяч километров по водам трёх океанов и побывала в тринадцати странах. На мою долю, как матроса сменного экипажа, выпало пять месяцев похода и восемь стран. Но эти пять месяцев перехода от Кубы до Омска в составе кругосветной экспедиции яхты «Сибирь» – они стоят многих тысяч “машинальных” жизней. Почему? Это вопрос, скорее, философский. Человечество издавна делилось на романтиков и прагматиков. Для общества одинаково важны и те, и другие, а бездумно презирать инакомыслящих – удел людей недалёких. Если бы миром правили только романтики – они бы давно разнесли планету вдребезги; если бы человечество состояло только из прагматиков – оно бы никогда не вылезло из пещер. Задача романтиков – разведка неведомого, задача прагматиков – обживание новых открытых географических, интеллектуальных и духовных пространств. На новых землях, в новых научных теориях, в новых направлениях искусства, в новом самосознании человека. Экспедиция «Сибири» приоткрыла новые, ранее неведомые возможности российских “сухопутных провинциалов”. А ещё экспедиция доказала, что все мы – от Омска до Омска, вокруг земного шара, – земляки по планете. И все – островитяне, жители крохотных континентов, затерянных в Мировом Океане.

* * * За двое суток ходовых испытаний яхты на Иртыше я понял, что такое “слепой” речной фарватер. …Ночь, полная темнота, яхта идёт под обрывистым правым берегом, нависающим беспросветной массой. Бакены не горят – на реке в 2000 году была тоже основательная разруха. Ты стоишь на руле, а твой товарищ, примостившись на носу, “ощупывает” фарватер ручной фарой (тогда ещё на «Сибири» не было стационарной носовой фары, управляемой джойстиком из приборного ящика рулевого).   — Белый видишь, – луч фары, как указка, показывает на далёкий белый бакен. — Вижу… Подвахтенный “держит” бакен лучом, и рулевой на какое-то время обретает ориентацию в пространстве. Проходим бакен. Скоро должен быть следующий. Вперёдсмотрящий “щупает” фарой реку – нет бакена! Идём дальше… Нет бакена!!! Рулевой непрерывно косится на дисплей эхолота, где высвечивается глубина под килем… — Господа, – тоскливо говорит рулевой, – я, конечно, извиняюсь, но у нас под брюхом полтора метра глубины. Полтора метра глубины даже при полностью поднятом шверте – это считай ты уже сел на мель. Рулевой отжимается от берега – глубина всё равно полтора метра. Бодрствующий (поскольку ночь прекрасна) экипаж перестаёт дышать. — Ф-фу… два с половиной, – рулевой лезет в карман за сигаретами. — Есть белый! – доносится с носа, и луч упирается в далёкий белый бакен. Нет, это очень неприятное занятие – шарахаться по ночной реке, на которой бакены не горят. * * * Как это странно – наступление того дня, которого ждал годами. И тут вот ведь ещё какая штука: если спортсмен практически всю жизнь до изнеможения готовит себя к пятиминутному выступлению на олимпийском помосте, то для экипажа яхты «Сибирь» в долгожданный день 1 июля 2000 года, по сути, всё только начиналось. На пятнадцать месяцев вперёд. По крайней мере, для пяти из восьми членов экипажа – Сергея Щербакова, Сергея Кикотя, Александра Чулкова, Владимира Шельменкова и Владимира Корниенко наступал период небезопасной, но всё-таки определённости. Они уже уходили в поход, к которому мы все готовились столько времени. Они уже дождались. Мы с Сашей Щербининым и Женей Фёдоровым оставались на берегу – долгие тягучие месяцы ждать вызова на свои этапы. Я даже предположить не мог, насколько это окажется трудным. …Катер доносит нас до «Сибири», мы забираемся на борт – “восемь человек на сундук мертвеца”. — Якорь пошёл! — Якорь чист! — С Богом… На берегу духовой оркестр ахнул «Прощание славянки». «Сибирь» заложила изящный круг на траверзе Речного вокзала и ушла за крутой изгиб правого берега при впадении Оми в Иртыш.

* * * 25 июля в 22:00 «Сибирь» через коварный Надымский бар вышла на оперативный простор – в Обскую губу. Ну а Обская – ещё та губа: мелководье и шторма, при которых амплитуда волн опасно соразмерна с глубиной. “Губа” сразу показала свой характер: ранним утром, около 4:00 на ней уже вовсю хозяйничал шторм. В лоб давил северный ветер в 38 узлов (около 20 м/с). К вечеру он стих до 25-30 узлов, но всё равно сутки яхту болтало на волнах и поливало сверху проливным дождём. Экипаж мужественно привыкал к качке. В бортовом журнале по этому поводу застенчиво записано: «Получился разгрузочный день». Теперь я знаю, что это такое: быстро отдать морю съеденное накануне и сутки о еде думать с искренним отвращением.

* * * Стоянка на Диксоне. С пограничниками «Сибирь» подружилась. Более того, их мичман Вася сделал экипажу просто царский подарок – электроплитку. Эта плитка о двух конфорках, надёжная как танк Т-34, заменила коварную и капризную плиту на соляре и отработала на «Сибири» до самого Омска. И сейчас работает. А Васина жена подарила нашей экспедиции гениальную фразу: «Летом на юг поеду… В Воркуту…» * * * 9 августа на одной из полярных станций Таймыра был большой внеплановый приём. Трое полярников, в среднем года по три не ступавших на Большую землю, принимали экипаж неизвестно откуда взявшейся яхты. Мало того, яхта эта (вот делать людам нечего!) попёрлась аж вокруг света, что, конечно же, нереально, а впрочем – дай Бог им удачи. Уже закатили на «Сибирь» привезённые к берегу на вездеходе бочки с соляркой и залили “под пробку” яхтенные баки. Уже истопили баньку на станции (кстати, отличную) и помылись-попарились. «Сибирь» ответила на гостеприимство “полторашкой” 96-градусной продукции омской корпорации «Винпром» (это не реклама – это я бесплатно). …Дизель тарахтит, на полярной станции горит электричество, сидят за столом восемь мужиков, пьют-закусывают и разговоры разговаривают. — У вас тут что, сухой закон? — Сухой… – рабочий станции печально кивнул головой, увенчанной классической заполярной лысиной. — И вот так три года! – ужасался экипаж «Сибири». — Ага… (тяжёлый вздох). — Подождите, мужики, – заволновалась «Сибирь», – но дрожжи-то у вас есть? — Есть, – грустно сказали полярники. — Сахар есть? — И сахар есть… — Так что ж вы бражку-то не ставите?! — Ну… так это же неделю ждать надо… * * * На острове Русский Володю Корниенко едва не съел медведь. Ночью с 10-го на 11-е Щербакову приснилось вещий сон. Приснилось ему, что к яхте подошёл белый медведь, встал на дыбы и “облокотился” на фальшборт. От таких весёлых сновидений капитан проснулся. В кормовую каюту вошёл Саша Чулков: «Давай камеру – там Вовка медведя увидел!» Взял камеру и полез на палубу. Там передал камеру Корниенко, который быстро стал взбираться на гребень. В это время в кокпит вылез обеспокоенный Щербаков: «Далеко медведь-то?» – «Да метрах в двухстах…» (пять секунд броска для белого медведя). Серёга заорал: «Вовка! Быстро на борт… …!!!» Корниенко недовольно пожал плечами и, не торопясь, стал спускаться к яхте. В это время на гребень, метрах в тридцати от нашего механика, выскочил здоровенный медведь. Его желтоватая шерсть моталась космами, в глазах не было ничего человеческого. Володька рванул на яхту. Медведь, рыча и матерясь, – за ним. Корниенко всё-таки успел забраться на борт, мишка подскочил к яхте, но тут до него дошло, что “льдина” какая-то не такая, и перевес сил не в его пользу. Фыркнул презрительно и ушёл во льды – едва успели камерой его задницу заснять. С тех пор на остров выходили только с ружьём, ракетницей и фальшфейерами. Но медведей больше не видели – только следы. * * * …И ещё моржи. Когда уходили из бухты Прончищевой, на косе увидели лежбище – сотни огромных коричневых туш. Видеокамера ловит складки на мощных шеях и безукоризненно белые клыки… А запах – мама дорогая! По сравнению с этим запахом ароматы коровника – просто “шанель”. От острова наперерез «Сибири» прёт в атаку здоровенный морж – отогнать от стада неизвестного белого зверя. Решили уйти и не связываться с психом. * * * В западное полушарие «Сибирь» в тот день, 10 сентября 2000 года, входила… дважды. Первый раз – строго по спутниковому навигатору GPS, когда цифры долготы на дисплее упрямо ползли – 179°58'… 179°59'… И наконец – 180°00' Ура-а! Ура-то ура, но через километр-другой к западу увидели на берегу монумент: огромные цифры 1, 8 и 0, поставленные друг на друга и увенчанные катушкой компаса – «180». Что за чёрт?! Потом, на мысе Шмидта им рассказали историю этой знаменательной стелы. Есть в тех краях один богатый меценат-подвижник, очень болеющий за родной край. На свои деньги он установил там памятник великому капитану Куку, который в 70-е годы XVIII века заходил в эти места. Этот меценат решил также обозначить знаменательный 180-й меридиан – чтобы с моря было видно. Сел на вертолёт и полетел вдоль побережья, отслеживая координаты тоже по GPS. Как только увидел на дисплее 180°00' – выбросил вымпел. А ветер его возьми и отнеси на несколько километров к западу. Где вымпел нашли – там стелу и поставили. * * * «Сибирь» входила в великий Берингов пролив, соединяющий два океана. Пролив был довольно оживлённым – постоянно встречали китов. Мелькали в волнах плавники, похожие на крылья гигантских чёрных бабочек, ошеломительно огромные туши (куда больше яхты!) плавно перекатывались в воде, взлетали вверх густые фонтаны, едва ли уступающие по высоте фонтану у омского Музыкального театра. На подходе к мысу Дежнёва яхту подхватило сильное попутное течение и понесло в Тихий океан. Это были хорошие дни. «Сибирь» шла лихо, льды почти не попадались. Правда, среди экипажа яхты упорно ходило поверье, что старший помощник капитана Сергей Борисович Кикоть притягивает льдины: стоило ему при безмятежно чистом море выйти на вахту, как вскоре он уже докладывал, что видит лёд. И это был, увы, не мираж. Но льды были уже редкими. Тихий океан дышал теплом. К тому же Сергей Кикоть умел не только “находить” льды, но и вывел «Сибирь» на окончательно чистую воду. Как позже выяснилось – на всю оставшуюся кругосветку.

* * * Утро. Ясное солнце. Алеутские острова. По берегам – остроконечные вулканы. Тишина в природе, и только рыдает в кокпите аккордеон, и Саша Чулков (с дикой щетиной на лице) бегая пальцами по клавишам, с непередаваемой душевностью поёт:   «Здесь под небом чужим Я как гость нежеланный Слышу крик журавлей, Улетающих вдаль…»   Крупным планом: лицо пригорюнившегося Кикотя; бородища – Фидель отдыхает. * * * Ночь на 28 сентября. «Сибирь» идёт от полуострова Аляска на пересечение пролива Шелихова. Тут в проливе яхту и “прихватило”. Пролив – это, конечно, не открытое море, но и его, в конце концов, раскачало, развело крутую “битую” волну. При выходе с глубины на мелководье яхта встретились с аномальным волнением (свыше 10 метров по оценке Щербакова), зашла сзади волна-убийца, долбанула под корму, и наша «Сибирь»… кувыркнулась. Это был полный оверкиль на все (слава Богу) 360 градусов. Причём, подчёркиваю, наша яхточка не просто перевернулась, а именно кувыркнулась – вперёд, через скулу. Весь кувырок длился, по разным оценкам, от четырёх до шести секунд. Как потом вспоминал кэп: «Я отдыхал после вахты, и чётко почувствовал, что примерно по секунде побывал на каждой из четырёх стен нашей каюты». Внутри яхты вперемешку летали люди и консервы. Но что творилось там – к этому мы ещё вернёмся. Куда более драматические события разворачивались снаружи. При оверкиле снесло и сломало в районе краспиц наши роскошные французские мачты и вышвырнуло за борт Серёжу Кикотя. Володя Шельменков: — Мы с Кикотем стояли на вахте. Он заступил на руль, а я пошёл вниз – глянуть по компьютеру, где мы идём. Резкий удар. Меня шандарахнуло об камбуз. Ладно… Поднялся, кое-как вылез наверх… Серёги нет! Мачты все за бортом, опутанные рангоутом. Я ору: «Серёга, ты где?! Серёга, ты где?!!» А из-за борта такой спокойный голос: «Да здесь я, здесь». Сергея нашего Борисовича спасла страховочная стропа, которой вахтенные всегда пристёгивались во время всякого ночного, а нередко и дневного морского безобразия. * * * …Кодьяк (США) – островной рыбацкий городок, около 6000 населения. Встретили ребят прекрасно. Харбормастер (распорядитель гавани) отвёл «Сибири» бесплатную стоянку и даже нашёл в городке одну русскую даму – Блэк Лидию Сергеевну. Эта бодрая 76-летняя старушка, попала в Америку после войны, была профессором Аляскинского университета, преподавала антропологию. Сейчас, уже будучи на пенсии, Лидия Сергеевна занимается разбором архивов местной православной церкви. С экипажем «Сибири» она провозилась целый день, пока регулировались все формальности с властями. …Местный сварщик за умеренную цену (60 баксов в час) заварил сломанные мачты. По оценке Щербакова «получились лучше чем новые». От ремонта радара, который накрылся после купания, пришлось отказаться – дорого. Восстанавливали электропроводку внутри мачты, заплетали порванные тросы – дело муторное, но куда денешься. Купили спасательный плот взамен смытого – не новый, но для выхода в море вполне годился. В местной газете вышла большая статья про «Сибирь», и ребят стали узнавать на улицах. Люди приходили на яхту, расспрашивали, один американец принёс от широты души двадцать баксов и бутылку «Столичной». Люди – везде люди… * * * 2 ноября в Кларенц-проливе яхту резко затормозили крутая волна и тупой встречный ветер до 30 узлов. Решили не выделываться и отстояться где-нибудь в укромном месте. Пересекли пролив, зашли в бухту Толстого («Русская Америка»!), а затем и в один из её маленьких заливчиков, укрытых от ветра. Залив на карте значится необитаемым. Берега его действительно были необитаемыми, а вот посреди залива… плавал дом. …На самом деле дом не плавал, а стоял на якоре. Домик был немаленьким – 20 на 30 метров, вокруг – понтоны из бревен, плоты. Отличная стоянка! Летом здесь – плавучий ресторан и маленький отель. Гости либо прилетают на гидросамолёте либо приходят на катерах. Их встречают Свид и Ширлей, которые живут здесь уже 8 лет. С ними на плоту живёт их 19-летний сын Джон, который ежедневно на моторке ездит в школу за 5 миль. Полноправный член семьи и свинья Джозефина, умная и интеллигентная. Экипаж «Сибири» приняли как друзей. Свид – прекрасный повар – не просто накормил ребят, но накормил художественно. Вообще вечер получился очень душевным, незабываемым, с исполнением под аккордеон и гитару русских и американских народных песен.

* * * Сиэтл. Яхту посетил вице-консул России Юрий Валентинович Герасин, свозил ребят в русский центр, где их накормили самым настоящим борщом и попросили выступить – рассказать об экспедиции. На борт нагрянула пресса – журналисты двух здешних газет, на следующее утро на яхтенный телефон пошли звонки местных русских (их в трёхмиллионном Сиэтле примерно тысяч сорок). 16 ноября подняли яхту на берег. Состояние корпуса было не таким страшным, как представлялось. Несколько глубоких царапин, погнутое перо руля – всё это вполне исправимо. Более крутая проблема состояла в модернизации киля: собирались добавить к нему около тонны балласта и подвесить свинцовую бульбу чтобы уж больше не «кувыркаться”. …Тесная кают-компания яхты «Сибирь». Вместе с нашими ребятами – Марк и Юля из Омска, Ольга и Татьяна из Украины, Владимир из Магадана, Евгений из Петропавловска-Камчатского, Роман из Туапсе… Нормальная душевная российская встреча – с шумом пересекающихся разговоров, домашними пирожками и, конечно, с гитарой (в руках у Ольги):   «Надоело говорить и спорить, И любить усталые глаза! В флибустьерском дальнем синем море Бригантина поднимает паруса…»   Россия – она и в Штатах Россия… * * * К «Сибири», где вовсю кипит работа, подошли добрые знакомые – пожилая американская пара, принесли в подарок большой домашний пирог. От всей души. …Русский минирмаркет в Сиэтле. «Выбирайте, ребята, – смеются продавщицы. – У нас есть всё, как в России!» Экипаж отшучивается, что, дескать, в России куда богаче. Серёжа Кикоть внимательно рассматривает банку с родной русской надписью «Икра кабачковая»… Кстати, этот минимаркет называется «Delicatessen of Europe» – «Деликатесы из Европы». Вот вам и икра кабачковая! * * * Ла-Пуш – древнее индейское поселение. Из воды торчат скалы, в которые миллионы лет лупит Великий или Тихий океан. На скалах – реликтовый лес. Стоит здесь несколько веков и видел столько, что ему явление «Сибири» – всё равно, что явление комара у вас на даче в 1981 году. Но сейчас здесь полная цивилизация, правда, идеально вписанная в природу на правах квартиранта. В здешний мотель приехало много народу – встретить Новый год и полюбоваться океанским прибоем. В кают-компании «Сибири» висит наряженная ёлка. Первые минуты нового века и тысячелетия, первые минуты самого яркого года в моей жизни. Ночь. Северо-западный угол США, потаённая бухта Ла-Пуш. На море дует 35 узлов, в кают-компании яхты «Сибирь» экипаж омской кругосветной экспедиции за 12500 километров от Омска смотрит по видику фильм «Ирония судьбы, или С лёгким паром». * * * На фоне ствола калифорнийской секвойи наш экипаж, фотографируясь, просто теряется. По упавшему стволу можно ходить, как по широкому тротуару где-нибудь возле омского почтамта. Насчёт возраста деревьев ничего сказать не могу, но вот табличку возле одного дерева мы с вами почитаем. «Высота – 346 футов (105,5 м), диаметр в основании – 12,7 футов (3,9 м), окружность в основании – 40 футов (12 м), высота до нижних веток – 190 футов (58 м).» Володя Шельменков (мечтательно): «Вот бы залезть…» …Объектив камеры нацелен на огромное, метра три высотой, дупло в основании дерева: — Первый пошёл! Из дупла выходят: первый, второй, третий, четвёртый… пятый… шестой… седьмой!!! * * * Позже, уже на Кубе, ребята мне подарили один очень интересный штрих к образу американских властей. По крайней мере, в провинциальных городках США. — Представляешь – их местный “горсовет” в Юрике. Заседает два раза в неделю. Зайти на эти заседания может любой человек с улицы. Охраны – ноль. Да мало того, что можешь зайти, ты можешь там и выступить! Напиши записку с просьбой о выступлении, изложи проблему, о которой будешь говорить, передай записку секретарю, и тебе предоставят слово… Ну, нас-то туда специально привели – показать народу. Посадили в первый ряд. Сидят члены городского совета, сидит мэр, у него за спиной телохранители стоят. Начинаются выступления. Подходит к микрофону какой-то дядька совершенно непотребного вида и начинает по какому-то вопросу громко в микрофон ругаться. Ему что-то объясняют. Он ругается. Потом машет рукой и отходит от микрофона, успев назвать отвечавшего ему члена горсовета идиотом. Причём, всё это в присутствии иностранных гостей – то есть нас. По этому поводу другой член горсовета обращается к мэру и просит впредь этого джентльмена на заседания не допускать: «Я не хочу, чтобы в следующий раз он назвал идиотом меня». Мэр отвечает: «Я сейчас не могу принять такое решение – я сначала должен проконсультироваться с его адвокатом».

* * * Явление «Сибири» в Сан-Франциско, мягко говоря, не прошло незамеченным. Налетела пресса – корреспонденты нескольких газет и яхтенных журналов, пошли интервью, опять воспоминания про злополучный оверкиль. На яхту приходили моряки из России, оставшиеся в Штатах в разные годы и по разным причинам. Активно пахал на ремонте «Сибири» австралиец Джим Егоров, родившийся в Харбине и ни разу не бывший на своей исторической родине. Друг экспедиции Юрий Немилостивый из Омска ежедневно опекал ребят и заботился о них, как брат родной. Кстати, Женя Фёдоров, который после своего этапа прилетел домой из Сан-Диего, рассказывал, что когда яхту вытащили на берег во Фриско (так калифорницы ласково назвают Сан-Франциско), Чулков со своим аккордеоном имел бешеный успех на причале. Ребята ему ради хохмы (ох, чувствую, это была идея Щербинина с Шельменковым!) в открытый футляр бросили несколько долларов, и на Санины песни и переборы повалил народ – с долларами, пивом и т.д. Один мужик даже принёс в подарок кассету своих песен. …А в Калифорнии было начало весны, Калифорния цвела. Зацветала вишня, распускались магнолии, уже отцветали (начало февраля!) маки, мимоза. Скворцы суетливо засобирались на север. А «Сибири» нужно было спешно двигать на юг – к экватору.

* * * …«Сибирь» ушла из Мексики. Но мы с вами туда ненадолго вернёмся – я хочу вам более-менее точно передать рассказ ребят о таком ужасе, как мексиканские автобусы. — Представляешь, грохочет по асфальту такая консервная банка, сплошь покрытая рекламой. Машешь рукой – останавливается. Заходишь – срывается с места… Что там внутри творится – это не передать! Музыка грохочет, автобус грохочет, стекло водителя почти полностью залеплено наклейками, оставлены лишь две крохотные амбразуры, через которые этот камикадзе изредка посматривает на дорогу. Если нужно переключить скорость – водила протягивает руку назад, чуть ли не до середины салона, и дёргает огромный рычаг переключения скоростей, размером примерно с наш яхтенный аварийный румпель. И вот всё это сооружение, грохоча музыкой и автобусными потрохами под смех водителя летит по серпантину… Чувство неописуемое, ужасно хочется обратно в море, пусть даже в самый крутой шторм, который из этого автобуса кажется милым и безопасным… * * * Экватор. Курс – Галапагосские острова. Чулков с Шельменковым не выдержали и, купаясь, оседлали двух черепах – покататься. Собственно даже не оседлали, а использовали в качестве тягловой силы. Причём, “двигателям” это не очень понравилось – черепахи пёрли вперёд, таща за собой пловцов, и беспомощно пытались отбиться от них передними лапами-ластами. Впрочем, долго их не эксплуатировали – поблагодарили и отпустили. * * * Из дневника капитана: «13.04.2001 г. Пятый день стоим у входа в Панамский канал. <…> В настоящий момент испытываем финансовые трудности в размере 1300 долларов США – столько стоит проход по каналу для нашей яхты…» Ну, это ещё мелочи. В 2001 году на Панамском канале был установлен новый мировой рекорд стоимости его прохождения. За то, чтобы круизное судно Norwegian Star смогло попасть из одного океана в другой было заплачено 208 тысяч 653 доллара США. Кстати, наименьшая пошлина в истории канала составила… 36 центов. Именно столько выложил в 1928 году некий Ричард Хэлибертон, решившийся преодолеть канал вплавь… * * * Как «Сибирь» обыскивали в Гаване. Из дневника капитана: «Во-первых, нас посетила береговая охрана со службой безопасности марины, оформили приход, забрали ружьё и патроны (здесь они нам действительно не нужны) и передали в руки следующей бригады, которая уже ждала в тенёчке – санитарам. Личный осмотр и проверка продуктов питания, поинтересовались, нет ли мяса из Европы… В это время подводный пловец o6следовал днище “Сибири” и очень заинтересовался системой подъема киля. Затем пошла собачка – симпатичный спаниель, очень ласковый и пытливый (залез носом во всё, даже в кастрюлю – искал наркотики). Спаниеля сменили двое таможенников, которые переписали всё электронное оборудование (телевизор видео, кассетник…), опечатали все носимые рации, телефон и, не доверяя собачке, осмотрели ещё раз каждый уголок…» * * * 1 мая 2001 года. Момент исторический: последнее прибытие на борт члена команды. Привезённые мною омскую водку и сало экипаж встретил скупыми мужскими слезами. Мне, на правах юнги, пришлось довольствоваться текилой и ромом. — Ну как вы тут? Саша Щебинин: — У каждого свои заморочки… Вот, например, Петрович выращивает кокос… Хохот. — …Сделал для него специальную баночку, в воду его ставит, выносит на улицу “гулять”… Экипаж невменяем. — …Разговаривает с ним… На дудочке ему играет… Экипаж рыдает от смеха. Петрович – Саша Чулков – больше всех. Над яхтенной стоянкой (мариной «Хемингуэй») несутся знойные латиноамериканские напевы и нежный женский голос что-то поёт – естественно, про любовь. * * * Серёга – инженер из российской нефтегазовой фирмы – везёт нас на своей машине на экскурсию по Гаване. Часто попадаются транспаранты с повторяющимся словом “социализмо”. Шоссе летит под колёса – прямое, как стрела. — В 61-м году, – рассказывает Сергей, – кубинцы это шоссе заминировали – боялись, что на него смогут садиться американские транспортные самолёты. Ну а потом разминировали… — Хочется верить… — Вот, кстати, – посольство Швейцарии. Оно в Гаване представляет и Штаты – своего представительства у американцев нет. Здесь возле посольства кубинцы оборудовали целую площадку с трибуной и местами для масс, и на этой площадке с завидной регулярностью, едва ли не каждую неделю, собираются митинги, на которых клеймят американский империализм. Мы эту площадку называем “протестодром”. * * * Картошка и говядина на Кубе отнесены к стратегическим продуктам, и если на рынке картошку ещё можно купить из-под полы (впрочем, в магазинах – свободно), то за несанкционированный забой собственной бурёнки можно вполне легко огрести 25 (двадцать пять) лет тюрьмы. Логика простая: все коровы предназначены давать молоко, необходимое республике, чтобы вырастить здоровое поколение: каждый ребёнок с рождения до 7 лет ежедневно получает бесплатно по литру молока, и многодетные семьи, которых здесь подавляющее большинство, очень рады такой заботе. Ещё ребята из российской нефтегазовой фирмы рассказали нам, что в полицию здесь в основном набирают чернокожих парней из провинции и обеспечивают им такое содержание, что они за социализм любого порвут. А вообще среднемесячная зарплата на Кубе “тянет” на 15-20 долларов США (доллар, кстати, в 2001 году тут ходил довольно свободно). Хорошо ещё тем, у кого есть родственники-эмигранты в Майами – подбрасывают долларов 500 в месяц. И самое поразительное! На Кубе автомобильные камеры от КАМАЗа продаются по 60 долларов, и на таких камерах кубинцы довольно часто пускаются в море, покидая остров Свободы, чтобы с попутным течением Гольфстрим за недельку доплыть если не до Майами, то хотя бы до Ки-Уэста. Их никто не ловит. «Если акулы не сожрут – то пусть вас Штаты кормят.» В общем, как говорится, «за что купил – за то и продаю». Добавлю ещё, что кубинская армия считается одной из самых лучших в мире, и когда американцы в 60-х просчитывали “себестоимость” своего вторжения на Кубу, то выходили такие цифры потерь, что себе дороже. * * * …Мой морской “дебют” удался на славу: «Сибирь» под встречным 30-узловым (15 м/с) ветром пересекала Гольфстрим, болтаясь в крутых волнах, как поплавок. Парни ту ситуацию оценивали довольно серьёзно, а уж они-то за время перехода побывали во многих переделках. Тонкое сочетание душевного восторга с грубой физиологической маетой. Из меня довольно быстро вылетел изумительный обед, который перед выходом нам приготовил Саша Чулков. «Сибирь» билась в волнах, в голове колотилась тоскливо-паническая мысль: «Господи, неужели вот так все пять месяцев?!!» Было тошно, было отвратно, но – ни грамма сожаления. 6 мая я уже был более-менее в форме и даже дебютировал на руле. Безусловно, первые мои рулёжки отличались весьма замысловатыми зигзагами. Дело в дурной привычке, которую я обрел в те свои первые рулевые часы и сохранил едва ли не до середины Атлантики. А именно: сведя по спутниковому навигатору GPS курс текущий с курсом заданным, я немедленно вцеплялся глазами в картушку компаса и уже не отрывал от неё взгляда, что бы ни происходило на море. Ребята умоляли меня посмотреть по сторонам, полюбоваться красотами, зацепиться глазом за какое-нибудь дальнее облачко и периодически поправлять курс на него, наслаждаясь морским пейзажем и общаясь с друзьями. Тщетно! Эти простейшие навыки я обрёл гораздо позже, где-то между Бермудами и Азорами. А в Мексиканском заливе упорно пялился на стрелку компаса, как начинающий велосипедист на колесо, подруливая, чтобы стрелка на сходила с заветной цифры. Увы! При все её живости эта стрелка была куда менее поворотлива, чем волны. Они успевали основательно сбить «Сибирь» с курса, прежде чем я это замечал по компасу и принимал меры… * * * Библиотечка «Сибири», читанная-перечитанная за месяцы похода, нас здорово спасала. Были в ней и книги-подарки, может, интересные не столько по содержанию, сколько по библиотечным штампам: «Полярная станция. Остров Правды», «Консульство СССР в Коста-Рике»… …Всю мою вахту болтало дьявольски. Дохлёстывало до самой кормы. В 14:00 сменился и пошёл готовить обед (была моя очередь). Честно признаюсь, самой большой тоской для меня в нашем переходе было смениться в два часа дня после кошмарной вахты в крутую болтанку, спуститься вниз, переодеться и, раскорячившись на камбузе и заклинив себя между кухонным шкафом и трапом, готовить обед в этих качающихся стенах, на летающей электроплитке. * * * «Сибирь» шла “внешними водами” вдоль цепочки поразительно длинных мостов между островами, в 1-2 милях от мостов. Российским любителям боевиков эти мосты известны по головокружительной погоне в фильме «Правдивая ложь» с участием Арнольда Шварценеггера. За минуту до моей вахты “словили” маленькую мель, но обошлось. Отошли подальше, на глубины 7-8 метров. И опять – вдоль островов и мостов… * * * Если посмотреть на карту юго-востока США, то под выступом полуострова Флорида можно обнаружить странный аппендикс: автостраду, которая немыслимым образом уходит в море и заканчивается в точке с надписью «Ки-Уэст». Мы подошли сюда после долгой лавировки. Яркое “пятизвёздочное” курортное место. Масса яхт, великолепные отели. …Здесь погибли испанские галеоны «Нуэстра сеньора де Аточа» и «Санта-Маргарита», налетевшие на рифы в 1622 году. Груз сокровищ в трюмах этих галеонов сегодня оценивают в 250 млн. долларов. * * * …Во второй половине 9 мая на горизонте показались пупырышки небоскребов Майами. Волны здесь невеликие, дуло 25 м/с, шли под большим стакселем, давая примерно 6,5 узлов (12 км в час). Вечером яхта вошла из океана в один из каналов, которыми изрезан Майами – эта “американская Венеция”, и очутилась в самом центре красивейшего современного города: небоскребы из зеркального стекла, море зелени на берегах, пальмы с гроздьями кокосов, на которых здесь обращают внимание так же, как в Омске на «дикие» ранетки. На встречных прогулочных теплоходах и парусниках народ сворачивал шеи на российский флаг, а с верхней палубы огромной роскошной, а-ля XIX век, двухъярусной «Королевы джунглей» кто-то даже восторженно заорал на чистом русском: «Здорóво, ребята!». * * * …На вторые сутки нашего пребывания в “американской Венеции” кэп решил всё-таки официально напомнить о нас властям США, которым, похоже, не было до нас никакого дела. Еле нашли офис иммиграционной службы. Там улыбчивый офицер «иммигрейшн» с шутками-прибаутками за полчаса оформил нам всем месячные визы в США. При этом даже не поинтересовался, чем мы занимались на коммунистической Кубе и где я был во время Карибского кризиса. Зато успел сообщить, что его бабушка была украинкой. Очень беспечная страна… была. До 11 сентября 2001 года. * * * А вообще народ в Майами очень доброжелательный и какой-то… ненапряжённый (как, впрочем, и в наших курортных городах). Случайный встречный может с тобой поздороваться или просто приветливо махнуть рукой. Не то, чтобы полная идиллия, но просто нормальные, незадолбанные, на первый взгляд, люди. …Ехал в автобусе через Майами Федя из Чикаго. Проезжает по мосту, видит – внизу стоит яхта с русской надписью «Сибирь». Протёр Федя глаза – яхта не исчезла. Тогда он вышел из автобуса, побежал на причал и заорал: «Привет, мужики! Как вы тут очутились?!» …Похоже, русские в Майами друг другу уже основательно надоели. Их здесь, наверное, не меньше, чем, скажем, в Ташкенте. «Процентов семьдесят наших здесь – нелегалы», – сказал мне наш здешний украинский друг Вася. Это, пожалуй, преувеличение, но в целом картина представлена правильно. * * * После долгих выяснений получили, наконец, место в марине River Bend в глубине Форта Лоудердейл, примерно километрах в десяти от побережья. Дела наши были не бог весть какие драматичные, но светил немалый ремонт. Очень нежелательно пускаться через Атлантику с таким состоянием вала и прокладок двигателя, с раздолбанным компьютером, в котором заложена вся навигация и через который мы можем оперативно получать прогнозы погоды… Форт Лоудердейл – это яхтенный узел Флориды, можно сказать, мировая яхтенная Мекка, через которую проходили маршруты великих кругосветных парусных гонок «Уитбрэд». Здесь сходятся основные маршруты с севера, с Багамских островов и из Карибского бассейна. Пока решался вопрос с вытаскиванием «Сибири» на берег, нам отвели место стоянки – в “углу” марины, под развесистыми деревьями. Мы там стали борт о борт с одной американской яхтой. Её семейный экипаж как-то приходил к нам в гости: муж, жена, их дочь лет семнадцати и пятнадцатилетний сын. Это натуральная морская семья, хотя, возможно, дети уже не пойдут по стопам родителей. Таких семей, живущих, в основном, на своих яхтах и кочующих на них по всему шарику, на Западе полно, особенно среди пенсионных пар. Нашим соседям было до пенсии ещё весьма далеко, но яхта была им как дом родной. Рассказали, что когда у них родился сын, они вскоре ушли всей семьёй в море и попали в крутую заваруху. Так мама с младенцем на руках буквально летала по каюте… Безусловно, наши женщины, представляющие себе эту картину, скорее всего, испытывают острый ужас и осуждают такую мать. Но, поверьте, с родительскими чувствами там всё нормально. Просто это – их жизнь, и вряд ли она так тускла и монотонна, как у многих и многих “благополучных” людей. * * * 14 мая вытащили «Сибирь» на берег… и понеслось. Пока ждали заказанные прокладки двигателя – драили корпус, шпаклевали, снова драили, красили. Жара сумасшедшая, пот заливает глаза – окатываемся тут же из бортового душа морской водой. Я соплю через респиратор и электронаждаком зачищаю днище от старой краски-необрастайки. Синяя пыль – клубами. Сегодня утром в марине резвилась молодая акула. Интересно, где её родители? * * * Как только «Сибирь» встала на ремонт, к нам начали съезжаться яхтсмены из России, осевшие в Майами навсегда или оставшиеся на заработки. Бывший директор Ленинградского Военно-морского яхт-клуба Иван Киселёв, Валерий Сафиуллин из экипажа легендарной яхты «Фасизи» (которая участвовала в кругосветной гонке «Уитбрэд 1989/90»), Игорь Куторгин – строитель знаменитой яхты «Одесса», участник «Уитбреда 93-94», бывший морской десантник Серёга, другие ребята… Стали вспоминать совместные гонки на родине, общих знакомых. Каждый из наших новых друзей взял на себя какую-то часть наших проблем, и на каких-то направлениях их помощь была просто неоценимой. Ваня Киселёв выручил нас кондиционером – и мы буквально ожили в нашей кают-компании, смогли нормально спать и вообще дышать… Валера Сафиуллин пошил в подарок «Сибири» роскошный солнце- и дождезащитный тент с окошечками из плекса – этот тент потом нас классно выручал во всех широтах, особенно при пересечении Атлантики. Это был действительно королевский подарок. — Бросьте, парни, – сказал как-то Ваня Киселёв. – Вы для нас сделали гораздо большее: вы на яхте прошли из сибирской глубинки до Майами. Вы показали всем, что могут наши ребята. И что есть другая жизнь, в которой люди “задаром” пересекают океаны, вместо того, чтобы крутиться, машинально ходить на осточертевшую работу, машинально зарабатывать деньги, скучно пить водку, скучно спать с жёнами или любовницами… * * * Местные русские метко прозвали США «трудовым лагерем с усиленным питанием». Работу здесь найти – не проблема, работы навалом и даже на 1500 баксов можно месяц жить, мягко говоря, получше, чем профессор в Омске. Но за эти деньги здесь вас заставят пахать на всю катушку, что нравится далеко не всем. Есть ли в Штатах безработные? Конечно. О довольно типичном безработном нам рассказал один наш здешний приятель. Едет он как-то на своей машине по делам и видит, что на обочине дороги стоит человек с табличкой на груди: «Готов работать за еду!» Согласитесь, душераздирающая надпись. Наш знакомый останавливается и говорит парню: «Садись в машину – у меня для тебя есть работа. Денег хватит и на еду, и на пиво». А тот и говорит: «Не-а, ты мне лучше дай пару долларов». Он и не рассчитывал на то, что кто-то остановится и предложит ему действительно работу (оно ему надо!), зато на свою трогательную табличку вполне мог словить из проезжающих машин 50-70 долларов в день. * * * И ещё несколько штрихов к образу Штатов – по рассказам наших русскоязычных друзей из Майами. …Парня родом из Белоруссии за год жизни в США разнесло до 220 паундов (около 100 кг). С чего разнесло? Да с дешёвых куриных окорочков – 40 центов за фунт (около 90 центов за кг). Парень мечтал о простой измождённой российской синей курице. Увы, такую аскетическую курицу здесь можно купить только… в магазине для весьма богатых людей. И потянет она уже примерно 40 долларов за фунт. А жирные окорочка, которые здесь дешевле картошки и помидоров, – это для бедных. Женщины здесь сторонятся парикмахерских, очень немногие могут себе позволить пользоваться их услугами: маникюр здесь “тянет” на 100 долларов, простая стрижка – 50. Серёга-десантник волею судьбы снимает квартиру в “чёрном” районе (прости меня, мой интернационализм!). Поздно вечером вышел из дому за сигаретами, получил сзади по башке, очнулся без часов, кошелька и золотой цепочки. Обратился в полицию, а там ему предельно вежливо говорят: «Так вы же их не заметили… Ну, походите по скупкам, посмотрите…» – прямо как у нас в России. А вообще-то залететь под штраф или в тюрьму тут довольно просто. Например, нетрезвый за рулём – 20 суток камеры. Впрочем, в Форте Лоудердейл русским, возможно, сидеть легче: начальник здешней тюрьмы – бывший старший лейтенант советского КГБ. Ей-богу! Мало того, заместителем шерифа в Форте Лоудердейл был бывший полковник КГБ (что им тут, мёдом намазано?!). Кстати, меня тут очень забавлял язык здешних русских. Как вам такое выражение: «Оставил машину возле пабликса и получил тикет…» (Перевожу: припарковался возле местного магазинчика и схлопотал штраф). Или: «Гоним с Серёгой по хайвэю, давим 70 майлов…» Но самый большой кайф я получил, послушав, как общаются два здешних украинца. Ну, посудите сами, это ж просто чудо! Один другому отвешивает комплимент: «Вы дюже гарно спикаете на английской мове». Всё – занавес. В Майами приехал Юлий – приятель наших ребят ещё по Сиэтлу, армянин, бывший советский моряк, помощник капитана … → продолжение : А.З.Декельбаум — На палубе земного шара [ч.2.]

авторская страница ■ Опубликовано: 25 августа 2013 года Текст предоставлен автором. Дата поступления текста в редакцию альманаха Эссе-клуба ОМ: 24.08.2013