Закончился ещё один день в Птичьей Гавани. Сегодня я пришел на берег заповедных водоёмов и убедился в том, что очередной полевой сезон завершился – водоёмы полностью замерзли, и птицы их покинули окончательно. Теперь время до следующего полевого сезона будет посвящено обработке научных и литературных материалов. В иные моменты эта работа не менее увлекательна, чем полевые исследования, и оперирование массивами информации может доставлять удовольствие, если эта информация достаточна для доказательства выдвигаемых идей и гипотез. Тогда из общих колонок и строчек цифр, из пестроты нанесённых на карты значков выбираешь определённые данные, сопоставляешь их между собой, отслеживаешь в динамике, и получаешь иногда не совсем то, что ожидал первоначально. При промежуточной или конечной обработке информации иногда выявляются неочевидные вещи, о существовании которых подозревал, но, может быть, не в таком объёме, не такой длительности, не такого масштаба.
Сегодня, в последний день пребывания в Птичьей Гавани в полевом сезоне, общая картина пребывания водных и околоводных птиц становится окончательно понятной. При том, что средняя численность разновидовой стаи водоплавающих птиц в течение почти всего полевого сезона составляла примерно 800 особей, соотношение птиц по видам в каждую из дат наблюдений различалось, и иногда – довольно существенно. Наибольшее видовое разнообразие было зафиксировано весной и в первую половину лета, а потом часть птиц улетела с водоёмов прочь, начав летне-осеннюю миграцию. Но за счёт увеличения численности лысух и кряковых уток общий объём птичьей стаи почти не изменился. Поскольку для непосвящённых все водоплавающие птицы – это безликие «уточки», то и происходящие тонкие изменения в природе вообще, и в орнитофауне Птичьей Гавани в частности, для них так и оставались не замечаемыми. Так и жили эти люди, совершенно не подозревая о том, какая насыщенная событиями дикая Жизнь имела место рядом с нами, буквально в центре 1,5-миллионного промышленного города, и жили в меру своих сил и возможностей счастливо, поскольку занимались только собой, своими делами и своими проблемами, часто не обращая внимания даже на своих соседей-людей, не говоря уже о птицах или других животных, если те не покушались на их садово-огородные участочки. А соседствующая с ними Жизнь идет параллельно человеческой, и ещё вопрос – какая же из них более настоящая. И Жизнь эта отнюдь не тайна, напротив, она открыта и доступна почти каждому, и нужно лишь желание для того, чтобы познавать её, и терпение, чтобы не отказываться от этого желания. Поэтому, опираясь на опыт предыдущих двух десятков лет собственных наблюдений водоплавающих и других птиц в Птичьей Гавани, я имею возможность сопоставить данные учётов и реальную численность обитателей заповедных водоёмов, и оперировать именно теми цифрами, которые привожу в своих книгах и научных статьях.
При рассмотрении построенных графиков становится очевидно, что результаты учётов неизбежно оказываются несколько занижены по сравнению с количеством реально обитающих на водоёмах птиц. Это закономерно, поскольку в определённые периоды своей жизнедеятельности часть птиц ведет настолько скрытный образ жизни, что в учёты не попадает. И только система наблюдений, в данном случае еженедельных, а также работа с учётным материалом, позволяет достоверно определять истинную численность птиц и безошибочно фиксировать её, при случае проверяя эту достоверность. Конечно, знание мест расположения всех птичьих гнезд в ПГ, соотношения холостых и семейных птиц, количества птенцов в каждой птичьей семье, особенностей миграций, в т.ч. весенних и осенних, существенно повышает достоверность учётов численности.
В процессе работы над книгой «Ещё один день в Птичьей Гавани», превращая дневниковые заметки в научно-популярный текст, я понял, что даже для того, чтобы просто повторить то, что изложено в этой книге, необходимо по меньшей мере год провести на берегах водоёмов, наблюдая и подмечая иногда довольно тонкие нюансы их экологии и биологии их обитателей, потратив очень много времени на описание и редакцию этих текстов, на их иллюстрацию и пр. Причём сделать всё это следует в достаточно сжатые сроки, не растягивая во времени до потери смысла данной работы, да ещё с учётом того, что полных аналогов подобных текстов не существует и в их оформлении нужна полная самостоятельность. Ведь это не просто изложение результатов научного исследования, пусть и в дневниковой форме, но их популяризация, предназначенная для достаточно широкого круга пользователей, в основном – школьников и студентов. Хорошо зная научную, научно-популярную и популярную литературу по излагаемым вопросам, я отдаю себе отчёт в том, что создаю нечто новое, соединяя в доступной комбинации какие-то и до меня известные и неизвестные методистам-литераторам навыки, приёмы и методы, и получая незнакомое доселе качество научно-популярного текста. Возможно, в будущем я сумею повторить подобный труд, но это вопрос личностной перспективы творчества.
За счёт углубления анализа имеющейся первичной информации из неё можно продолжать выжимать всё новые оценки, делать комментарии к ним, подбирать иллюстрации и увеличивать объём этой книги. Но здесь, как и в любом другом деле, целесообразно придерживаться принципа минимальной достаточности, иначе процесс может затянуться до бесконечности. Я надеюсь, что читатель заметит вопросы, явные и неявные, касающиеся особенностей жизни птиц и других животных, рассыпанные по страницам книги. К решению некоторых из них я предлагал некие логические ходы, выводящие на возможные ответы. Лично у меня есть желание находить ответы и на эти и на многие другие вопросы, которые задаёт жизнь. Однако не всегда для этого есть возможность и главным препятствием решения многих из них является недостаток времени. Я надеюсь, что у кого-либо из читателей желание и возможности совпадут, и они смогут заняться подобными вопросами, находя их и решая самостоятельно или с чьей-либо помощью. Однако я сразу хочу предостеречь от скоропалительности и в обобщении наблюдений и, главное, в их объяснении (интерпретации).
Для верной трактовки увиденного наблюдатель (или интерпретатор) должен обладать определённой суммой знаний и навыков, достаточной информационной базой, которые в совокупности могут позволить делать безошибочные суждения путём анализов, обобщений, сравнений и экстраполяций. Несомненно целесообразным является проверка собственных наблюдений данными наблюдений других авторов. При этом разовые наблюдения дают наблюдателю очень мало, поскольку становятся информативными только в системе подобных наблюдений. Поэтому по данным наблюдений единственного полевого сезона делать какие-либо выводы просто нельзя; зачастую выводы относительно биологии и экологии живых объектов нельзя делать и по результатам двух, а то и трёх полевых сезонов – для правильного понимания некоторых механизмов функционирования биологических объектов необходимы многолетние наблюдения. Но в моём научном активе более четверти века полевых работ в Птичьей Гавани, и я могу позволить себе интерпретировать наблюдения одного года, опираясь на информационную базу прошедших лет, приводить здесь которую для большей доказательности не считаю нужным. Многолетним обобщениям особенностей жизни животных в Птичьей Гавани будет посвящена одна из следующих книг этой серии.
Несмотря на то, что выписывать детали в представляемой книге «Ещё один день в Птичьей Гавани» можно до бесконечности, получая от этого удовольствие и находя при этом всё новые и новые связи и закономерности, я делаю эстафетный жест, передавая символ – объект исследования – следующему, в данном случае – читателю. Я не случайно оставляю столько свободных «концов», которые можно расплетать далее, и прикрываюсь дневниковой формой изложения от возможных некомпетентных упрёков не педагогов. Тем же, кто хочет безупречной доказательности, следует обратиться к моим научным статьям, где некоторые вопросы о жизни Птичьей Гавани проработаны достаточно глубоко и доказательно для того, чтобы при их освоении не возникали новые вопросы. А в этом труде я сознательно веду повествование таким образом, чтобы читатель не просто получил готовые ответы, а проводил микроисследования вместе со мной, автором, и ещё получал бы вместе со мной вопросы, над которыми мог бы поработать самостоятельно. Ибо в данном случае я выступаю в синтетическом качестве педагога-биолога, и в скрытом качестве педагога – может быть даже более, чем биолога. И если читатель смог ощутить мой ненавязчивый посыл к проведению собственных исследований – значит, моя затея удалась. Птичья Гавань тем и хороша, что не только способна принять на себя всех неофитов-исследователей, но и послужить отправной точкой для их последующего разворачивания исследований на других биологических объектах. И если вы думаете, что те вопросы, которые я здесь поднимаю, имеют не более, чем учебный характер, – как бы не так! Большая часть из них пока не имеет однозначных ответов и строгого научного обоснования. Несмотря на кажущуюся простоту и как бы очевидность, их достаточно трудно раскрыть на таком популистском уровне, чтобы с очевидностью ответов на них согласился даже олигофрен в стадии лёгкой дебильности. Иначе весенняя охота на водоплавающую дичь в России была бы повсеместно и навсегда запрещена, а квоты на отстрел птиц во время осенней охоты в масштабах области или, лучше, всей Западной Сибири, определялись научно-обоснованно знающими специалистами, а не людьми, которые из-за получаемой ими зарплаты так о себе думают. Да и Птичья Гавань, наверное, уже давно была бы филиалом Омского национального парка. Между тем, в Омской области даже нет ни одного заповедника.
Много лет работая в Птичьей Гавани в качестве учёного-исследователя, бескорыстно и с энтузиазмом раздавая налево-направо всем желающим результаты своих научных разработок, я убедился в полном отсутствии социального и экономического заказа на экологические исследования и инновации, если только это не касается возможностей оформления штрафов за загрязнение природной среды или иные пакости. Поэтому изучение экологии живых объектов природы не только для меня, но и для подавляющего большинства учёных продолжает оставаться только личностным интересом, нечто вроде хобби, направленного на удовлетворение собственного любопытства, поскольку зарабатывать на «хлеб насущный» приходится иными, более востребованными в обществе способами. Для меня экология остаётся средством развития интеллекта и удовлетворения жажды познания мира, и занятия ею придают жизни осмысленность, закономерно время от времени занимая и заполняя возникающие пустоты, которые не могут заполнить ни ограниченная и очень инертная педагогика, ни занятия бизнесом, ни эмоциональные встряски и развлечения – мозг требует информации в сочетании с положительными эмоциями, а такое сочетание способно дать только созерцание природы. Но это, опять же, очень личностное.
Тем не менее, если у Вас возникнет желание участвовать в подобных наблюдениях, фиксируя, анализируя и осмысливая увиденное, раскрывая некоторые тайны природы и устанавливая не всегда очевидные закономерности её функционирования, – значит, моя цель, как писателя-натуралиста и педагога, оказалась достигнута. А если у Вас достало душевных и физических сил реализовать эти свои желания, значит, мы с Вами работаем в одной команде, даже если и знакомы только заочно. И я искренне желаю Вам успехов в бескорыстном деле познания живой природы и самой Жизни…
© Б.Ю. Кассал, 2012
Материалы сайта могут содержать информацию, не подлежащую просмотру
начало статьи