«Что будет с Родиной и с нами?»
Экономисты, делая перспективный прогноз внешнеэкономических условий, предсказывают, что через два года в последующие 3-5 лет Россию ждёт экономический спад, если не переориентировать экономику на инновационный путь развития. Чтобы настроится на длинную волну экономического роста необходимо реализовать инновационную концепцию экономического роста. Эту истину, кажется, осознали все и никто не оспаривает. Но успехи на этом пути очень скромные, тем более в регионах.
Сегодня России остаётся шанс – обменять природную ренту с газо-нефтяной иглы на прорывные технологии, заложить новый технологический уклад. Другими словами, требуется поменять природную ренту на борьбу с инфляцией и снятие зависимости от внешнего мира. Требуется открыть современный мировой секрет экономического роста. Сегодня исчерпан потенциал поддержки потребительского спроса за счёт кредитной модели экономики. Мировой финансовый кризис показал несостоятельность макроэкономических теорий «общества потребления», обеспечение экономического роста финансами за счёт вторичных инструментов финансовых рынков. Нужно внимательно приглядеться к постулатам теории международного разделения труда.
Успехи в экономическом росте показывают Китай и Индия, которые вышли на первые места по экспорту наукоёмкой продукции. Эти страны, используя потребительские рынки других стран, зарабатывают своё экономическое благополучие экономического роста, торгуя наукоёмкой продукцией. Европа сегодня также сосредотачивается на наукоёмких изделиях, более глубинной переработке закупаемого сырья в новые конечные продукты, сбрасывая старые производства в страны третьего мира, включая Россию.
Проблема модернизации экономики России, о необходимости которой руководители говорят многие годы, наконец, стала настолько очевидной, что не только экономическая общественность, но и общество в целом всерьёз озаботились её решением. Задача возведена в ранг государственной политики и стала «лозунгом дня».
Последние четыре года сделало много практических шагов по раскручиванию поступательного движения в этом направлении во всех сферах экономики, науки и образования. На общенациональном уровне приняты ряд документов для формирования инновационной инфраструктуры. Вопросы модернизации экономики не сходят из названий форумов, конференций, симпозиумов, совещаний учёных, бизнесменов, представителей исполнительной власти.
Стратегически оправдано руководство страны выбрало инновационный путь развития экономики. 8 декабря 2011 года утверждена «Стратегия инновационного развития Российской Федерации на период до 2020 года (Стратегия – 2020)». Создана Комиссия по модернизации и новым технологиям при Президенте России, которая идёт «технократическим» путём – определения нескольких базовых направлений модернизации промышленности, составления перечней «приоритетных» проектов и др. Предлагаются разные подходы к решению данной проблемы. Ведутся активные попытки придать инновационный импульс в бизнесу путём административно-принудительного его «подстёгивания» к внедрению инноваций. Принят и осуществляется специализированный «кристаллизующий» работу учёных проект «Сколково». Существуют предложения начинать модернизацию с «кадровой революции», реформирования системы подготовки кадров, резкого увеличения инвестиций в человеческий капитал…
Все эти механизмы решения задачи сами по себе имеют право на практическую реализацию и, безусловно, будут способствовать решению главной задачи, под которой мы понимаем модернизацию российской экономики.
Однако для достижения этого результата успехов в нескольких, пусть даже весьма важных, областях, очевидно, мало. Это, как говорят математики, условие необходимое, но недостаточное.
Что мы понимаем под модернизацией экономики?
Может на берегу перед длительным плаванием стоит начать с формулировки того, что нас не устраивает: низкая производительность труда, высокие затраты материалов и энергии, высокие инфраструктурные издержки. Но, может быть, это только последствия. А причина – в отсутствии мотивов. Мотивов к созданию собственного дела. Другими словами, нам представляется важным вернутся и повнимательней изучить эволюционную теорию австрийского экономиста Й.Шумпетера.
Как утверждает Шумпетер, рынок нужно представлять как эволюционный процесс непрерывно сменяющих друг друга волн инноваций, который он называл процессом созидательного разрушения (creative destruction). По его мнению, успех рыночной системы заключается не в эффективности достижении статического оптимального равновесия, а в способности осуществлять динамические изменения в технологии и достигать динамического роста посредством таких изменений.
Шумпетеровское определение инноваций (нововведений) чрезвычайно ёмко и включает, помимо технических нововведений, также организационные, управленческие и маркетинговые инновации, новые рынки, новые источники снабжения, финансовые нововведения и новые сочетания ресурсов. Он проводит чёткое различие между изобретением и инноваций, то есть между оригинальной (пусть даже запатентованной) идеей нового продукта или технологического процесса, составляющей предмет изобретения, и переводом этой идеи в коммерчески реализуемое нововведение. Проектирование, разработка, производство и маркетинг нового продукта не идентичны изобретательской деятельности и, более того, не обязательно осуществляются в рамках одной и той же организации. Такая дифференциация принципиально важна, хотя изобретательство и инноваторство часто взаимодействуют, и процесс внедрения инноваций служит катализатором последующих изобретений. Кроме того, Шумпетер указывал на различие между собственно внедрением и диффузией (распространением) инноваций, то есть между первоначальным коммерческим внедрением нового продукта или процесса и последующим его тиражированием.
Предпринимательская деятельность, по Шумпетеру, – это не должность или даже не профессия, а, скорее, уникальная и редко обнаруживаемая способность продвижения инноваций на рынок посредством рискового бизнеса. Предприниматель – отнюдь не то же самое, что и капиталист: предпринимательская деятельность является новаторской по самому своему определению и в силу данного обстоятельства служит постоянным источником конкурентной реструктуризации экономики и экономического роста. Срочно ищутся инструменты мотивации и стимулирования инновационных процессов в экономике, политике и жизненном устройстве общества.
Вместе с тем, за рамками обсуждения в СМИ, остались животрепещущие вопросы государственных ориентиров направлений и темпов инновационных процессов. История знает немало случаев, когда правильно избранная модель общественного устройства активно способствовала развитию экономических отношений, быстрому прогрессу, в т.ч. и технологическому. Немало и противоположных ситуаций, только в этом варианте результатом становилась, как правило, не только деградация экономики, но и, во многих случаях, – её крах, а затем и смена экономической формации, а иногда – и общей модели общественного развития.
Какую модель модернизации экономики выбрала власть, остаётся неясной. По всем первичным признакам ориентир сделан на вторичную, неорганическую модернизацию, образно именуемую «догоняющая модернизация». Вторичная, неорганическая модернизация происходит как ответ на внешний вызов со стороны более развитых стран и осуществляется преимущественно под влиянием – заимствование чужих технологий и форм организации производства и общества, приглашение специалистов, обучение кадров за рубежом, привлечение инвестиций. Её основной механизм – имитационные процессы. Начинается же она не в сфере культуры, а в экономике и/или политике и в последнем случае определяется как догоняющая модернизация или «модернизация с опозданием». Другие виды модернизации не подходят по определению, поскольку они затрагивают не экономику, а смену уклада жизни – разрушением традиционных наследственных привилегий и внедрением равных гражданских прав, демократизацией, становлением национальных суверенных государств, в частности, они затрагивали коренные изменения в сфере культуры, ментальности, мировоззрения.
В связи с этим актуальным является вопрос выбора модели общественного устройства и соответствующей модели развития российской экономики, имея в виду создание такого её типа, который позволил бы ей быть конкурентоспособной в мировом сообществе в ближайшие десятилетия.
Возникновение проблемы торможения среды «генерации знаний», низкой инновационной активности и технологического отставания в российской экономике во многом носит объективный характер. Многое обусловлено серьёзными структурными диспропорциями доставшимися в наследство от советской экономики, сложностью и длительностью формирования новой институциональной среды в постсоветский период, неэффективными стимулами бизнеса для перехода на инновационные рельсы развития. В то же время субъективная недооценка глубины проблемы органами управления всех уровней, не всегда рациональный выбор приоритетов и инструментов стимулирования инновационного развития в ряде случаев усугубили кризис в научно-технической сфере, привели к нерациональному использованию значительных объёмов ресурсов, ослаблению кадрового потенциала научного и технологического развития. Особенно пёстро эта картина сложилась в регионах, имеющих разные уровни развития и заделы научного и производственного потенциалов территорий.
Нужны ответы на многие вопросы. Кем востребованы инновации в современной России экономикой или властью? Доступны ли инновации бизнесу, в первую очередь малому и среднему? Какова должна быть роль государства в инновационном процессе? Инновационная политика относится к компетенции федеральных властей или она относится к сугубо конкурентоспособности функционирования бизнеса? Место и роль в инновационной политики региональной и муниципальной власти, или им отведена роль преимущественно статистов? Перед кем подотчётны региональные технологические платформы, которые даже не ведут статистику их учёта и деятельности? Можно ли все научно-технологические процесса регулировать из федерального центра, как когда-то возлагались задачи на Российскую академию наук. При этом, не имея механизмов ответственности контролирующих чиновников за провалы инновационных программ, можно ли сдвинуть инертность в мышлении и действиях при исполнении инновационной стратегии? Кто комплексно и системно продумывает сущность и принципы модели инновационной экономики, пока не ясно. Может нужно оторвать процессы разработки новаций (открытий, изобретений) от их внедрения в производство и в рыночную среду (непосредственно от инновационной деятельности)? Продумать развитие системы разделения труда на новом витке цивилизации и фаз обмена рыночными продуктами в форме технологий?
Эти вопросы скорее относятся к федеральному центру, к тем, кто выбрал приоритетной цель создания «умной экономики». На региональном уровне, по нашему мнению, должны решаться более «земные» задачи развития инновационного сектора экономики.
Необходимым условием перехода к инновациям является здоровая и эффективная экономическая среда, которую мы должны сделать конкурентоспособной путём политической модернизации. Почему всё больше и больше молодёжь заинтересована в стабильной зарплате в большой корпорации? Думаю, отчасти это связано со структурой нашей экономики.
Крупные предприятия и государство заблокировали выход малого бизнеса в сферы своей деятельности. На рынке слишком мало места для малого бизнеса. Это сдерживает не только его развитие, но делает неэффективной всю экономику.
Для достижения реальной модернизации необходима, во-первых, комплексная, системная модернизация не только (и не столько!) отдельных критических или прорывных отраслей, но и всей технологической базы и, шире говоря, технологического уклада российской экономики. Во-вторых, необходимо рассматривать модернизацию в чёткой связке с её институциональным аспектом. Никакой значительной, устойчивой и имеющей долгосрочные позитивные последствия модернизации мы не получим, если не изменим основные базовые институции нашего общества. В свою очередь, модернизация институциональная очень сильно зависит от общей концепции развития общества.
Можно с уверенностью говорить, что в обществе сосуществуют на протяжении многих веков исторического развития две модели отношений его членов – контроль либо партнёрство, причём превалирование той или иной компоненты, собственно говоря, и определяет тип соответствующего общественного образования. Опыт развития человечества говорит о том, что на исторически более длинных промежутках партнёрская модель, позволяющая наиболее полно учитывать различные общественные интересы, давала обществу возможность развиваться динамично и была в целом эффективной. В то же время немало примеров, показывающих, что в относительно короткие исторические периоды более эффективно работала модель «государства-сверхкорпорации», превалирующими в которой являются интересы государства как института, в противовес приоритету интересов отдельного члена общества. Соответственно, институции такого государства нацелены преимущественно на охрану интересов государства, преумножение богатства государства (зачастую – в ущерб интересам отдельных его граждан); идеология такого государства базируется на принципе приоритета долга гражданина перед государством. Поддерживаемая правовым, репрессивным, административным и иным управленческим инструментарием, такая модель, безусловно, позволяет в определённый момент мобилизовать ресурсы государства на достижение «прорывных» задач. Однако на экономические стимулы такая модель реагирует значительно менее эффективно, чем партнёрская. В результате, несмотря на достигаемые зачастую отдельные высокие показатели в каких-то направлениях, такое государство становится уязвимым для рыночной конъюнктуры. Кроме того, корпоративная идеология такого общества стимулирует расслоение его на группы, часть которых контролирует ресурсы общества, другая часть в той или иной мере обслуживает этот контроль. Основная масса населения в реальной жизни отстранена от ресурсов. Это ведёт к сепарации общества, деградации его элиты, развитию коррупции, а затем – к неэффективности экономики и, как правило, её распаду.
При этом следует учитывать, что обладание передовыми технологиями – это тоже один из ресурсов. Таким образом, только лишь обладание передовыми технологиями (что, собственно говоря, и является целью заявленной технологической модернизации промышленности) не приведёт к переводу общества на рельсы устойчивого экономического развития.
Экономика партнёрства, напротив, базируясь на развитии человеческого ресурса как главного средства производства, ориентируется на то, что именно этот ресурс, свободный в принятии экономических решений, в партнёрском обществе – главный источник общественного богатства. Отсюда – более высокая и осознанная активность граждан и в экономике, и, далее, в общественной жизни; отсюда – более высокая эффективность управляющих структур общества.
Подводя итог сказанному, хочу отметить: у регионов нет ресурсных возможностей развивать инвестиционный сектор экономики. Строительство «силиконовых долин» типа Сколково – это штучный и дорогостоящий проект. Должного ума не дано существующим наукоградам, а создавать всё с нуля, без высококвалифицированных кадров затея пустая. Не вижу больших перспектив открытия малых творческих лабораторий и предприятий при университетах при существующей системе грантов и конкурсов на государственный заказ на инновационную продукцию. Государственный заказ на научные разработки не делается, или забюрократизирован, если не сказать больше. Сегодня учёные, в большинстве своём преподаватели с чрезмерной учебной нагрузкой, сами должны гоняться за грантами, чтобы как-то обеспечивать работу себе и своему научному учреждению. Не более перспективна сегодняшняя судьба у опытно-конструкторских институтов и бюро, поскольку государственные крупные предприятия обречены на самовыживание и перспективы их развития туманны при существующей системе госзаказа и отсутствия финансовых возможностей переналадки технологического процесса под новые виды продукции. Частный бизнес рад бы повысить конкурентоспособность своей продукции и выйти на новые рынки сбыта, но финансово ограничен. Возникает и не отлаженная цепочка дополнительного профессионального обучения персонала новым технологиям производства. Венчурные фонды имеются далеко не во всех регионах и пока влачат жалкое существования без внешних подпиток финансовых ресурсов, а олигархи не торопятся становится бизнес-ангелами для инноваторских фирм.
В Омском регионе культивируется в прессе кластерный подход, как перспективное инновационное направление экономики региона. Не имея ничего против этого, хочу заметить, что отдельные кластеры вряд ли вытянут всю экономику региона на инновационный путь развития. Тройной связки в цепочке учёных-исследователей, инженеров- разработчиков и предпринимателей-инноваторов методически, экономически и организационно-юридически не сложилось. Без этого сложно говорить о переходе региона на инновационную модель экономического развития без новых идей, их конструкторской проработки до технологий производства и мотивации бизнеса их раскручивания и вывода на рынок.
Пока ещё формируется и не скоро сможет функционировать полновесная инновационная инфраструктура, которая в регионе пока носит лоскутный характер, территориально и ведомственно разобщена, не имеет должной бюджетной поддержки или венчурного финансирования. Много ещё предстоит сделать по информационному обеспечению инновационной деятельности. Вероятно, для увязки всего перечисленного в единую стратегическую политику нужны областные целевые инновационные программы. На ведомственные программы вряд ли можно рассчитывать при такой удалённости Омска от Москвы с её большой федеральной казной. Самостоятельно и инициативно этот инновационный процесс не смогут раскрутить каждый участник инновационного сектора экономики. Нужна «государева воля», бюджетные (налоговые) преференции, снятие безмерной опеки бизнеса силовыми ведомствами, предоставлена свобода для партнёрства в бизнесе, доступность выхода на международные рынки малому и среднему бизнесу.
Остаётся только надеяться, что движение власти к инновационному пути развития экономики не остановится. Пусть в начале на федеральном, а потом протиражированном региональном уровне, будет создана институциональная система «умной экономики», в которую вход и выход будет открыт для энергичных, талантливых и инициативных людей.
© Г.Е.Покровский, 2012
Материалы сайта могут содержать информацию, не подлежащую просмотру
начало статьи