|
Вместо предисловия
С возрастом всё чаще и чаще стал думать об отце.
Он был замкнутый, закрытый человек, и настоящей дружбы между нами так и не состоялось. Никогда мы не разговаривали по душам, редко я делился с ним своими планами, редко советовался – не располагали ко всему этому наши взаимоотношения…
Скоро исполнится 20 лет, как отца не стало, и чувство моей вины перед ним становится всё сильней, оно, подобно другим таким же случаям, усугубляется тем, что ничего уже невозможно исправить…
А ведь можно же было уже в зрелые мои годы попытаться как-то повернуть наши отношения, сделать их более близкими – почаще видеться с ним, побольше и подольше разговаривать…
Он почти всё время был недоволен мной. Моей привычкой иногда выпивать. Моим разводом с первой женой. Даже моим выбором профессии – стал не врачом, не инженером или педагогом, а журналистом. Хотя вырезал и складывал в большую папку мои газетные статьи, а потом – когда стали выходить книги – каждый раз покупал экземпляров по 10-15 и дарил, рассылал в разные города своим друзьям.
Однажды летом произошёл такой случай. Я оказался на том кладбище, где похоронен отец. Но на тот раз приехал не к нему, а по другому делу – друзья пригласили на открытие траурного мемориала на могилах их погибших родственников. Церемония открытия закончилась, была только середина дня, и, естественно, я решил зайти и к отцу. И не нашёл его могилу! Не нашёл, хотя до этого был здесь много раз. На десять рядов безрезультатно исходил всю территорию, где по всем признакам она должна быть, провёл в поисках более двух часов, расстроился, устал, был растерян… В довершение этого странного недоразумения из кармана куртки, которую я из-за жары носил на плече, выскользнуло ветеранское удостоверение с вложенными в него двумя сотенными бумажками. Других денег у меня не оказалось, и пришлось объясняться с кондукторами двух автобусов, на которых я с пересадкой добирался до дома.
Через несколько дней приехал уже с сыном. Который, конечно, тотчас же нашёл могилу… Удостоверение в собесе мне восстановили, что называется, без звука, даже не упрекнув, – как видно, теряют его ветераны часто…
Не верю ни в бога, ни в чёрта, ни в какие приметы. Но что это приключилось тогда со мной?
В 1971 году отец достиг пенсионного возраста. Пенсия была персональная (республиканского значения), но ещё лет шесть он продолжал работать. А потом тяжело стало добираться в переполненном по утрам троллейбусе до далёкой остановки «Улица Лизы Чайкиной», возле которой находится их музыкально-педагогическое училище (ныне, конечно же, – колледж).
Выйдя на покой, отец заскучал, и тут я начал приставать к нему с разговорами о мемуарах.
«У тебя такая память хорошая, – говорил я ему, – ты всех своих учеников помнишь, всех коллег, всю историю нашей семьи, столько всяких интересных людей встречал – запиши всё это на бумаге, бери пример с нашего деда».
Тут надо сказать, что когда дед наш – отцовский отец Яков Лазаревич Лейфер (1874–1954) – умер, в его бумагах нашли исписанную им общую тетрадь, озаглавленную «Записки. Краткая биография трёх поколений фамилии Лейфер». Мне удалось опубликовать это в «Известиях Омского государственного историко-краеведческого музея» (2006, № 12).
Так вот, уговаривая отца засесть за мемуары, я давил на него примером нашего деда – простого бухгалтера, который счёл своим долгом оставить после себя вышеупомянутую рукопись (в этой книге она дана как приложение).
В конце концов отец засел за письменный стол. Писал больше года, в результате появились пять толстых общих тетрадей в коленкоровом переплёте под заголовком «Записки о детстве и юности, о днях студенческих, о работе и жизни, о родных, товарищах, друзьях». Датированы они 1977-1978 годами (хотя несколько раз в тетради что-то вписывалось или вклеивалось и позже).
Эту рукопись я и предлагаю сегодня вниманию читателей. А сами тетради передаю в областной краеведческий музей, где уже давно существует его личный фонд. Сотрудничаю и с Омским музеем просвещения, ведь отец был в числе тех первых омских педагогов, которым в 1958 году дали звание заслуженного учителя – сразу же после его учреждения.
Думаю, содержание «Записок» будет интересно не только членам нашей семьи.
Что же касается меня лично, то, безусловно, хочется надеяться, что чувство вины, о котором я говорил выше, может быть, перестанет быть таким острым.
Александр Лейфер,
лето 2014 года.
|
Материалы сайта могут содержать информацию, не подлежащую просмотру
начало статьи