31 июля под эгидой департамента культуры администрации города Омск в нашем городе состоялось значимое событие – открытие мемориального камня поэту, этнографу, учёному Петру Драверту.
Как почти всякое дело, написание этой статьи я начал с библиотеки: пришёл в Пушкинку и попросил, чтоб мне распечатали всё, что есть о Драверте в их электронном каталоге. Такой каталог составляется с 1997 года, и он выдал более ста номеров различных публикаций, связанных с данным именем. А это довольно много. Такое обилие статей, появившихся за последние 10 с небольшим лет, наглядно показывает, что Петра Драверта никак нельзя отнести к забытым личностям.
Особенно много публикаций было в 1999 году, когда исполнилось 120 лет со дня рождения поэта-учёного. Одну из них я читал с особым чувством, поскольку принадлежит она перу моего недавно ушедшего из жизни товарища по писательской организации – прозаика Владимира Бородина (1929–2002). Володя был разносторонним человеком, являлся, например, действительным членом Русского географического общества. А Пётр Драверт в своё время тоже был активным членом Омского отделения РГО – ездил по его командировкам в экспедиции, делал на его заседаниях доклады и сообщения, занимался издательской деятельностью. Юбилею П. Л. Драверта омские географы посвятили специальное собрание, поучаствовав в котором, В. Бородин написал для газеты «Крестьянское слово» статью с весьма характерным названием – «А награды его обходили». «На собрании омских географов, – пишет В. Бородин, – о Драверте говорили взволнованно и много. А в конце единодушно решили «ходатайствовать перед администрацией о присвоении одной из новых улиц, строящихся в городе, имени нашего славного земляка».
К вопросу об улице мы ещё вернёмся. А пока хочу подчеркнуть, что Драверта считают «своим» люди многих профессий и научных устремлений. Например, омские палеонтологи и археологи В. Матющенко, В. Жук, Б. Коников, И. Евсюкова и другие вспоминают в своих статьях об его вкладе в изучение древней истории нашего края.
Многочисленный коллектив Омского аграрного университета отмечал своё 90-летие, и не раз вспоминалось имя П. Л. Драверта, работавшего в этом старейшем омском вузе в трудный период его становления (этому, кстати, посвящена и соответствующая мемориальная доска на главном корпусе ОмГАУ).
Здание Сибирской сельскохозяйственной академии (Сибака).
С 1924 г. – Сибирский институт сельского хозяйства и лесоводства.
С 1935 г. – Омский сельскохозяйственный институт (ОмСХИ).
С 1994 г. – Омский государственный аграрный университет (ОмГАУ).
Фотография: неизвестный автор, 1924 г.[?]
Вспоминают Петра Людовиковича и по другим поводам.
Он обогатил некоторые коллекции Омского краеведческого музея и вообще оставил заметный след в краеведении Прииртышья.
Недавно в его богатейшей и до конца ещё не изученной личной библиотеке, в виде отдельного фонда хранящейся в Пушкинке, обнаружили книгу с автографом священномученика Сильвестра. (В скобках заметим, что хранить у себя книгу, имеющую прямое отношение к человеку, долгие годы считавшемуся ярым врагом советской власти, для Драверта, на которого эта власть то и дело тоже косилась с подозрением, было небезопасно.)
В сборнике «Пушкин в сердцах омичей» (2005) была перепечатана его статья «Пушкин и Сибирь», которую интересно читать и сейчас, хотя впервые она появилась в «Омской правде» ещё в 1937 году. В этой статье П. Л. Драверт полемизирует с одним из современных ему авторов, который утверждал, будто Пушкин – друг многих сосланных в Сибирь декабристов – боялся Сибири. Нет, с фактами в руках доказывает с детства хорошо знавший и любивший творчество великого поэта Пётр Драверт, наоборот: в течение всей своей творческой жизни Пушкин испытывал к нашему краю неподдельный интерес, изучал Сибирь, о чём говорит и его личная библиотека; он искал контактов с сибиряками, больше того – даже мечтал побывать по эту, восточную сторону Уральского хребта.
В прошлом году, когда отмечали 100-летие падения Тунгусского метеорита, опять зазвучало имя Драверта. Он дружил с известным исследователем тунгусской загадки Леонидом Куликом, сам разыскал и передал Академии наук семь метеоритов.
Мне, литератору, особенно приятно, что не забыта, выдержала испытание временем творческая, поэтическая составляющая его многогранной деятельности: стихи Петра Драверта и сейчас востребованы, они до сих пор печатаются в самых различных, порой весьма авторитетных изданиях.
В свою знаменитую, нашумевшую антологию русской поэзии «Строфы века» (1994) Евгений Евтушенко отобрал шестерых стихотворцев, которые так или иначе связаны с Омском. Это Иннокентий Анненский, Пётр Драверт, Георгий Вяткин, Павел Васильев, Леонид Мартынов и Аркадий Кутилов. (Кстати, четверым из них уже установлены памятные камни на омской Аллее литераторов, П. Драверту установили в этом году, А. Кутилову – в будущем.)
Есть стихи Драверта в сборнике «Серебряный век русской поэзии» (М., «Просвещение», 1992) и в «Энциклопедии драгоценных камней и минералов» (М., 2002). Они включены и в томский сборник «О, колыбель моя, Сибирь…» (1991), и, что особенно знаменательно, в ряд хрестоматий и учебных пособий, предназначенных для школьников. «Четыре», «Опыт», «Весть от друга», «Моей собаке», «Белая дорога», «Космический лёд», «Предкам», «Опал» – эти и другие нестареющие стихотворения продолжают волновать ценителей поэтического слова. Уверен, что так будет продолжаться ещё многие годы.
А теперь об улице. Склонный к «жареной» информации еженедельник «Ваш Ореол» в 2004 году вспомнил о скандале двадцатилетней давности, когда в 80-х годах прошлого века одному из бульваров в левобережном микрорайоне «Тополиный» вначале дали имя Драверта, а менее чем через год без всяких объяснений его переименовали в бульвар Архитекторов. А на стенах домов уже были «натрафаречены» подписи, а главное – в паспортах поселившихся на новёхоньком бульваре жителей уже стояли соответствующие регистрационные штампы. В редакции СМИ и в административные структуры пошли тогда недоуменные письма горожан. Я вёл тогда ежемесячную телепередачу «Живое прошлое» и хорошо помню до сих пор непонятную историю. Говорили, что кто-то вспомнил, что в молодые годы Драверт имел отношение к партии социалистов-революционеров. «Эсеров нам не надо», – и бульвар получил его нынешнее имя. Вполне возможно: коммунисты никак не могли простить эсерам того, что в 1918 году проиграли им выборы в Учредительное собрание.
Точка в «уличной» проблеме до сих пор не поставлена. Из прошлогодней публикации в журнале «Элитная недвижимость в Омске» (№ 5) узнаём, что жители микрорайона «Первокирпичный», который находится в Центральном округе, обращались в топонимическую комиссию и Горсовет с проектом назвать именем П. Драверта одну из новых улиц их посёлка.
Раньше я относился к данному вопросу с пристрастием: было обидно, что по отношению к герою моей первой книжки*1 не перестаёт действовать какая-то малопонятная бюрократическая инерция. Но сама жизнь постепенно расставляет всё на свои места. Благодаря департаменту культуры администрации города Омска и Обществу коренных омичей установлен камень поэту и учёному. Изданы книги, которые мы когда-то читали по ночам, рискуя получить за это немалые неприятности. Установлен в Омске памятник Ф. М. Достоевскому (даже два!), о котором когда-то глупо было и заикаться. Не всякий из моих молодых коллег сообразит сегодня, что такое «обллит» – то есть предварительная цензура областного масштаба, существовавшая до 1990 года. Появился у нас в городе бульвар Мартынова. Да мало ли какие отрадные перемены произошли за последние два десятка лет… Дойдёт дело – я уверен в этом – и до улицы Петра Драверта.
P. S. Дошло! Оказывается, улица Драверта в нашем городе существует, это удалось выяснить буквально перед самой вёрсткой номера. Решением Омского городского Совета от 28 мая 2008 года № 144 так названа одна из новых улиц в Центральном административном округе. К решению приложена и схема её размещения в посёлке 1-го Кирпичного завода. Далековато, зато соседство хорошее: параллельно идут новые улицы, носящие имя Георгия Вяткина, публициста Николая Ядринцева, основательницы Омского хора Елены Калугиной.
СПРАВКА
Пётр Драверт родился 16 января 1879 года в Вятке в семье потомственных дворян. В 1899 году поступил на естественное отделение Казанского университета, окончить которое удалось лишь в 1914 году, так как за участие в революционном движении дважды подвергался ссылкам – в Пермскую губернию (1901) и в Якутию (1905-1910). К этому периоду относится начало научной и литературной работы: экспедиции (Поволжье, Урал, район Байкала, Якутия), публикации в научных изданиях, выход поэтических книг, наибольший успех. С 1918 года жил в Омске, где работал в Сибирской сельхозакадемии (нынешний ОмГАУ), в краеведческом музее. Член редакции Сибирской Советской энциклопедии. Во время Великой Отечественной войны возглавлял областную лабораторию стройматериалов. За 45 лет научной деятельности организовал и совершил около 50 экспедиций по Сибири и Казахстану, опубликовал около 150 научных работ и более 500 статей научно-популярного характера. Член Союза советских писателей с момента его основания (1934). Последний прижизненный стихотворный сборник «Сибирь»*2 вышел в Новониколаевске*3 в 1923 году. Печатался в журнале «Сибирские огни», «Омском альманахе», в других периодических изданиях. Умер в Омске 12 декабря 1945 года. Наиболее полное издание литературных произведений Петра Драверта было осуществлено к его 100-летию: «Незакатное вижу я солнце». Стихи, проза. (Новосибирск, 1979)*4.
Примечания редакции.
* Пётр Людвигович Драверт (1879–1945) — сын Людвига Станиславовича Драверта (чиновник судебного ведомства, председатель департамента Казанской судебной палаты, сенатор, председатель Вятского окружного суда), внук Станислава Ивановича Драверта (коллежский асессор, правитель канцелярии гражданского губернатора г. Вятки, начальник хозяйственного отделения Вятского управления Государственным имуществом), правнук Ивана Гаврииловича Драверта – родоначальника обрусевшего рода Дравертов.
Ян Габриэль Драверт (1768–1840) поступил в России на военную службу и вступил в русское подданство в 1797 году.
В его формулярном списке имеется запись о происхождении:
«…из польского шляхетства Прусского кордона, местечка Бельц.
О дворянстве доказательство представил, данное от Польского дворянского собрания».
В апреле 1817 года у Ивана Гаврииловича (Яна Габриэля) Драверта родился сын Станислав (Венцеслав).
Возможно, что появление отчества Людовикович в переписке и документации инициировал сам Пётр Драверт.
Вероятная причина – семейная драма – разрыв с отцом, который в 1905 году, будучи председателем сессии Казанской судебной палаты, осудил собственного сына, студента Казанского университета, приговорив его к 5-летней ссылке в Якутию (оправдать же было невозможно, судя по составу деяния:
Пётр Драверт водрузил красный флаг над зданием университета и стрелял в полицейских).
В публикациях, письмах и документах преимущественно послереволюционного периода (с 1917 г.) встречается написание имени с другим отчеством: Пётр Людовикович (также, но значительно реже – Пётр Людовигович, Пётр Людвикович).
Источники (
фотофиксация записи):
1. Месяцеслов и Общий штат Российской империи на 1840.
Часть вторая. (Адрес-календарь. 1840 г. Ч. II.)
2. Личные дела личного состава Министерства юстиции.
1872-1917 гг. (ЦГИА СССР. Фонд № 1405. Опись № 544. А—И.)
Материалы сайта могут содержать информацию, не подлежащую просмотру
начало статьи