«Мой дядя сам заправский фраер, когда надумал бросить хвост»…
Дорогой читатель! Вы чуточку ошарашены. Вы наслышаны о Новой Системе Воображения как о принципиально новом направлении в искусстве, и вдруг – хулиганистое стихотворение. Но… У этого стихотворения три функции:
1. Ханжа и «Человек в футляре» сразу же отбросят тетрадь в сторону: «Как бы чего не вышло!» А я и не собирался метать бисер перед свиньями.
2. Впечатление от этого стихотворения – это модель впечатления от встречи с произведениями моей Новой Системы: внезапность, дерзость и в то же время почти бессовестная голая правда.
3. Это стихотворение – реклама вседозволенности. Моя Новая Система Воображения дозволяет художнику вторгаться в любой век, в любую эпоху, в любую сферу жизни, будь то экономика, обществоведение или любовь. Если название картин, например, известного художника Виктора Иванова – это бесконечные вариации на тему «Покос», то вот Вам краткий перечень моих произведений: «Homo erectus», «Гегель», «Прозрачный художник», «Нейтронная бомба», «Моцарт и Сальери», «Сердце Есенина с гарниром» и т.д.
Для Новой системы воображения нет границ во времени, этике, политике и морали.
Вышеупомянутый художник – реалист В. Иванов взят мной для примера не случайно. Он самый типичный художник из числа моих противников – реалистов, – я буду препарировать его произведения, и на его фоне Вы нагляднее поймёте принципы и методы моей Системы.
Новая Система Воображения – это модифицированный диалектический метод познания мира. Мы возьмём всё лучшее из абстракционизма, сюрреализма, неореализма и ещё тысячи «измов», включая соцреализм, – и встряхнём сознание обывателя на высоко научной и глубоко профессиональной основе.
«Точность – это вежливость королей».
Занимательность – вежливость художника.
Первое и непреложное требование к произведению искусства – занимательность. Надо необычным цветосочетанием, дикой линией или непонятной формой привлечь, подманить зрителя поближе. Если он подошёл, Ваша технически-утилитарная задача выполнена. Начинается идеологическая. Что занимательного в картине В. Иванова «На покосе, в шалаше»? Мужик дезертирского вида возлежит ногами к зрителю и угрюмо глядит в «объектив».
Рядом – его «боевая подруга» с мертвенно-жёлтым лицом и грязными руками. Всё «как в жизни», обыкновенная цветная фотография. Притом общая цветовая гамма «фотографии» немощно-серая, умбристая. У всех героев В. Иванова похмельно прищурены глаза, а у женщины с картины «На покосе» явно проглядывается трахома. Иванов или не умеет, или боится рисовать глаза. Рисовать лицо – это большая ответственность, а В. Иванов боится ответственности.
Зато цветочки на занавеске он рисует до тошноты старательно, и подробно и даже любовно. Вот главный творческий метод В. Иванова: он правдиво отражает действительность, подражает природе.
Главный метод Новой Системы Воображения – «не отражать, не подражать, а передразнивать природу».
А вот картина В. Иванова «Молодая мать». Даже не видя её, но зная методы реалистов, можно представить ситуацию картины: юная женщина, ребёнок, окно, печь, стул. Теперь посмотрим… Всё в порядке, всё на месте, только вместо печки – батарея центрального отопления, а вместо стула – табурет. Ситуация, как видите, пожилая, с дремучей академической бородой.
В.И.Иванов «Молодая мать»
Суть моего творческого процесса заключается в создании НОВЫХ комбинаций из предметов или информации. Да, прежде всего из информации! Задача современного художника возникает всегда в области обработки информации.
«У вас есть «безумная» идея, сама по себе бесполезная, даже безнадёжная. И, тем не менее, благодаря неожиданному углу обозрения она может стать полезной».
Я привёл строки из книги А. и М. Уилсонов «Проектирование систем». Книга эта о творческих методах науки, и она как нельзя лучше дополняет теорию Новой Системы Воображения в искусстве. И вот почему: Новая Система Воображения принципиально отличается от всех прочих направлений в искусстве тем, что мы – нововоображенцы не знали религии. Мы являемся прямым и непременным порождением развивающейся науки ХХ века.
Рассмотрим портрет Анастасии Попковой работы В. Иванова. Здесь всё тот же излюбленный Ивановым серый колорит. И где только Иванов отловил такую натурщицу? Грубейшие формы лица, белёсые тени и опять отсутствие глаз. Притом, эта Анастасия универсальна: я пририсовал ей усики и получился бравый полковник бронетанковых войск; я заключил её лицо в круг и получился бравый пожилой водолаз… Соцреалисты гордятся тем, что они уходят от натуры во имя раскрытия духовных качеств человека, а портретное сходство должно якобы только дополнять общую идею произведения. Но здесь В. Иванов ушёл от натуры так далеко, что не разглядишь ни духовных ни физических качеств этой несчастной серой Анастасии.
Новая Система воображения также предполагает уход от натуры, но не от неё, а в глубь её! Мы изображаем не мимику лица Анастасии, а мимику её души.
Произведения Новой Системы Воображения – это философские сочинения, изложенные на холсте посредством линий и красок.
Реалисты «подыгрывают» желаниям и вкусам зрителя, забывая о том, что этот зритель уже завоёвывает космос. Его сознание надо планомерно и срочно готовить к внезапностям и неожиданный парадоксам космической целины, а не подыгрывать его желаниям.
Новая Система Воображения призвана вырабатывать в зрителе новые виды эмоций, тренировать мышление и воображение.
Если у картины Иванова «Покос» зрители единодушны в оценке ситуации происходящего на холсте (ну, лето, ну, покос, ну, заготовка кормов для скота), то мой наипростейший рисунок «Пушечное мясо» вызывает разноречивые мнения: 1000 зрителей и 1000 мнений и толкований.
Мощное и, пожалуй единственное орудие любого художника – интуиция. У наших художников «старой школы» интуиция – родня конкретных материалистических предположений. В Новой Системе воображения интуиция – это пророчество, основанное на абстракциях. В. Иванов, рисуя, например, марсианина, будет исходить из наших земных представлений о живом существе, и вот что у него получится:
У Иванова мышление навсегда «закольцовано» сентиментальной любовью к своей родной деревеньке, и потому его «марсианин» имеет портретное сходство с конюхом Епифаном, но четыре руки – это уже дань Космосу! Во какой я провидец! – гордо заявит Иванов, да и любой художник с конкретным мышлением.
А вот один из миллиона(!) вариантов марсианина, как его вижу я (см. изображение):
Мыслящие звуки – вот, вот кто населяет загадочную планету Марс! И вот почему мы не видим жизни на Марсе: наши средства связи ещё «не доросли» до контакта с марсианами.
Товарищи физики и астрономы! Давайте поработаем с «мыслящими звуками». Но заранее предупреждаю, что это – один из миллиона вариантов, которые нам даст Новая Система Воображения.
Я уверен, что В. Иванов – яркий противник сюрреализма. Однако давайте разглядим его картину «Рязанские луга». (Кстати, эта картина приобретена Третьяковской галереей).
В.И.Иванов «Рязанские луга»
На переднем плане пять угрюмых безглазых женщин с граблями. Они заняты чем-то странным: не то ловят суслика, не то разучивают «танец с граблями». Но дело не в этом. Меня обрадовало здесь то, что средняя хмурая женщина зацепила граблями стог сена, который находится далеко за рекой. Это творческий приём сюрреалистов!
Правда, у Иванова это родилось совершенно случайно, и всё же я доволен, что хотя бы подсознательно, но академическая школа живописи приближается к нам, новаторам и экспериментаторам. Дай бог! Идите к нам, Виктор Иванович, и ведите своих единомышленников. Мы, ваши дети, «раскольцуем» Ваше мышление и даже научим Вас рисовать. Только не капризничайте!
Теперь несколько строк о технологии нашего творческого, так сказать, производства. Тициан рисовал свои большие картины мелким мазком. Илья Глазунов пишет мелкие полотна крупным мазком. Студенты Свердловского художественного училища вместо кисти применяют собственный палец.
Искусствоведы, оценивая произведения, прежде всего говорят о технике: это – масло, это – акварель, это – карандаш и т.д. Если же художник использует смешанную технику, это считается потрясением основ искусства и «потрясатель» должен чуть ли не извинятся.
А если я рисую метлой на асфальте? А если я рисую самолётом в небе? А если я рисую звуком в тишине?.. Неужели Вы откажете мне в возможности самовыражения?
Но знайте, я буду просто игнорировать вывизги ханжей-от-искусства, и моя метла на асфальте даст зрителю больше, чем «правильная» кисть В. Иванова на холсте.
У меня есть холст «Триалектика».
Когда я объяснил одному пожилому художнику технологию и материал картины, он чуть не упал от моего кощунства, а уж возненавидел меня – наверняка.
На негрунтованный холст я нанёс штриховой рисунок тушью. Фон и детали прописал гуашью. Гуашь покрыл толстым слоем грубой мутной олифы. И прямо на серой олифе маслом усилил гуашевый набросок, делая резкие акценты там, где мне нужно.
Объёмнее стали не только предметы на картине, – сама идея «Триалектики» стала объёмней, – и мне совсем безразлично, что скажут реалисты – академисты о моей технологии.
Зрителю не нужен ядрёный трудовой пот художника. Ему нужна горячая кровь идеи. И к этому – все наши стремления.
Подтекстом картин реалистов, по их мнению, является пафос. Пафос созидания, пафос любви, пафос гуманизма. Но это только по их субъективному мнению. Давайте проанализируем простейшее чувство человека – радость – на его пути от ровного, безрадостного состояния до высшей точки – экстаза.
Сначала идёт просто лёгкое волнение. Затем – взволнованность. Затем – вдохновлённость, потом – пафос, дальше вдохновение, истерики и, наконец – экстаз.
Заметьте, что вдохновенность и вдохновение – это не одно и то же: вдохновенность можно вызвать искусственно, так сказать, сыграть на зрителя, – а вдохновение – это истинное чувство.
Так вот, пафос в этой иерархической лестнице занимает место между ложной вдохновлённостью и честным вдохновением.
Пафос – незаконнорождённое дитя вдохновенности и вдохновения. Это ходульное, «картонное» чувство, и на нём, как на вешалке, болтаются немощные утилитарные и скучные идеи реалистов.
Новая Система Воображения отрицает пафос бесповоротно. И если в мои произведения, помимо моей воли, проникает этот притворный мёд пафоса, я сразу же плесну в этот мёд ложечку дёгтя – иронии.
Мои произведения каждым штрихом своим предельно функциональны, и здесь не остаётся место самолюбованию, каковым является пафос.
А теперь я ещё наглядно постараюсь показать Вам, какой длинный и непреодолимый путь лежит между реализмом и Новой Системой Воображения.
Возьмём за основу обиходное словосочетание «Мой отец». Простой человек, не художник, просто и говорит: «Мой отец». Художник-реалист скажет с драматическим придыханием: «О мой отец!» Здесь уже чувствуется элемент поэзии. Художник-романтик воскликнет: «Отец мой!». Художник-неореалист: «О…т…е…ц… м…о…й..!». Сюрреалист: «О! мой! тец!». Абстракционист: «Цмоеойт!». Все они оперируют тем же самым исходным словосочетанием «Мой отец» на все лады усиливая восклицаниями, придыханиями, раздёргивают и деформируют слова…
Разумеется, поиск – задача благородная, но в данном случае поиск идёт в тупик. Все эти искатели запрограммированы под команду «На месте шагом марш!»
Мой же герой, герой Новой Системы Воображения, непринуждённо заявит о своём отце: «Майн батька!» или «Мой падре!» – И всякий раз эти словосочетания будут окрашиваться по-разному: любовью, иронией, страхом, нежностью или презрением, и т.д.
Таким образом, я принципиально избегаю канонов, не теряя при этом нить смысла, и, к тому же, мой герой становится живее, раскованней, он как бы только что вышел из толпы, где почитается даже такая языковая аномалия, как блатной жаргон.
Что ж, и в жаргонах есть свои прелести! И мы их обязаны замечать.
У меня спрашивают, когда и как зародилась идея создания Новой Системы Воображения. Думаю, что эта идея родилась задолго до меня. Любой поиск, каждый удар по рутине и косности, в любой области человеческого познания – это всё начало, творческие истоки Новой Системы.
Но впервые осознанно я придумал о новом способе самовыражения ещё в школе. Будучи учеником шестого класса, я поступил на заочное отделение Университета культуры (отделение рисунка и живописи). Основной курс – два года – я проучился блестяще, но к исходу этих двух лет вдруг понял, как тяжело мне рисовать «печки-лавочки», когда в душе уже полно информации от общения с людьми, чтения книг, размышлений и творческих догадок. Когда пришла пора подавать курсовую работу, я, вместо программных пейзажей и натюрмортов, взял обыкновенный лошадиный череп, позолотил ему зубы, назвал «Интеллигент» и посылкой отправил в столицу. Ответ пришёл удивительно быстро, и адресован он был не мне, а моему деду. В нём настоятельно рекомендовалось поместить меня в специальную школу для скудоумных и недоразвитых отроков.
Репрессии, начатые дедом, учителями и прочей деревенской общественностью, только укрепили меня в мысли, что я нахожусь на верном пути.
Как я создаю свои произведения… Иногда, да и чаще всего, толчок воображению даёт оригинальное, полное смысла словосочетание. Недавно я услышал весёлое ёмкое слово «Алконавт». Я уверен, что вы тоже его уже слышали, и, возможно, кто-то из вас является автором этого слова. Я бы с удовольствием пожал этому автору его гениальную руку. Ведь в этом слове слышится «аргонавт», который ездил за Золотым руном, и «астронавт», покоряющий Космос…
А прямое значение этого нового слова – определение пьяниц, их стремление утвердиться в этом мире бушующем, где под ними уже горит земля.
И вот у меня рождается картина «Алконавты». С большой жалостью, но совершенно без симпатии я изобразил душу человека, навсегда пойманную пороком.
Но существует и обратная связь: не понятие вызывает на свет изображение, а изображение вытягивает понятие.
На стене висят старые часы – ходики. Они добросовестно шли много лет, видели рождение и смерть человека, наблюдали много семейных драм…
Им есть, что рассказать людям, но их язык – маятник – намертво встал и они безмолвствуют. Но мы заставим и безмолвие закричать! Сдвиньте маятник влево или вправо, чтоб создалась иллюзия его полёта, и намертво прибейте его к стене толстым, желательно ржавым, гвоздём.
И вот перед нами уже не просто старые ненужные никому ходики, а произведение искусства: «Часы, Которые Шли».
Не видеть здесь поэзии, скорби и большой человеческой драмы может только крайне ограниченный человек.
Что должно лежать в основе любого художественного произведения? Двадцатый век, с его бурной научно-технической революцией, заставляет людей в любом произведении литературы, музыки и живописи искать то, что даст прирост их знаниям. Прошло время, когда пространные пустопорожние оды царям и диктаторам услаждали слух образованным тунеядцам. Знания, знания и ещё раз знания!.. Каждое произведение должно нести зрителю максимальный груз информации. Но для художника немаловажно установить, что же есть информация? Многие это неправильно понимают.
Например, созерцаете вы картину всё того же В. Иванова «Молодая мать». Цепь умозаключений зрителя такова: «Молодая мать, дитя, бревенчатая стена, занавеска с жёлтыми цветочками… Ну, что ж, всё верно, всё на своих местах, не подкопаешься…». Зритель отходит от картины умиротворённый: а как же, он моментально установил контакт с художником, что и требовалось доказать.
Через пять минут зритель легко выкинет эту молодую мать из головы, а из души и выбрасывать не надо: она, картина, там и не побывала. Вывод: «Молодая мать» лишена того набора данных, который несёт что-то новое, свежее, неожиданное и весьма нужное душе и его разуму. Вот это новое, свежее и весьма нужное и есть ИНФОРМАЦИЯ.
Новая Система Воображения ставит информацию во всю главу угла всего своего творческого процесса. Цвет, форма и даже исполнение – всё это прикладное. Это моё заявление не нравится реалистам, которые тщательно, по нескольку вечеров выписывают шнурки на ботинках своих героев, а если рисуют Чапаева, то прежде всего старательно изображают коня.
Человек! Дорожи теплом,
как мой друг – живописец Дима:
Он уж если рисует дом,
То всегда начинает с дыма.
Новая Система Воображения переживает ещё своё детство. Впереди – много сражений, много рогатин и препятствий. Но, как говорил великий физик Э. Резерфорд, «Главное средство для достижения цели – это препятствие».
Ну что ж, да здравствуют препятствия!
Рисунок А.П.Кутилова
* Афиша (Обложка альбома).
Оригинал хранится в личном архиве А.А.Уткина.
Впервые опубликовано:
Художественно-поэтический альманах «Чаша». Выпуск первый. – Омск : Дюма-студия, 2012. (ISBN 978-5-904931-01-8)
Материалы сайта могут содержать информацию, не подлежащую просмотру
начало статьи
начало статьи