С очередной почтой пришло и это письмо:
<…>
Капитаны Убекосибири,
Вы, наверно, меня позабыли.
Миновало полвека,
Капитаны Убеко…
22 мая – день рождения поэта Леонида Мартынова, ему в 1990 году исполнилось бы 85 лет. Он наш земляк, так почему мы не вспоминаем о нём? Где улица, согласно обещаньям, его имени? Почему по радио не звучат его стихи, поэмы? Почему в музее не находится места для выставки о нём?
Так написала в редакцию Н. Д. Пашкевич.
Да, сейчас время не стихов, а подсчётов. Причём даже большая и мрачная историческая бухгалтерия (подсчёт прежних ошибок, потерь, упущений) отодвинута на задний план, а вперёд вышла и затмила всё бухгалтерия с перспективным уклоном: мы теперь подсчитываем, насколько дороже станет жизнь, какое количество продуктов попадёт «в одни руки» и долго ли ждать того времени, когда будет всё и без счёта. До стихов ли тут…
Но логика нормального развития подсказывает: нельзя заклиниваться на цифрах, на «приходах»-«расходах» бытового бюджета. Жизнь продолжается всё равно, и на том пространстве, которое заключено между главным «приходом» и главным «расходом» – рождением и смертью, действуют свои человеческие законы, если, конечно, человек хочет оставаться человеком, а не среднестатистической единицей в социально-экономических сводках.
Вот, наверно, поэтому и появилось письмо в редакцию, напоминающее о прекрасном поэте, авторе «Воздушных фрегатов» – загадочного стихотворения, которое сегодня, наверно, вполне можно соотнести с проблемой НЛО и предположить, что взгляд капитанов тех фрегатов, как взгляд неведомых пилотов «летающих тарелок», устремлён на город, отдалённый «на триста футов горько-солёной глубины».
Леонид Мартынов подарил много загадок и пытался с помощью своих поэтических строк подтолкнуть нас к каким-то главным человеческим разгадкам об искусстве жить достойно, об этом труднопостижимом искусстве, овладеть которым мы не только порой не умели, но и не могли по многим не зависящим от личных устремлений обстоятельствам.
Он – настоящий поэт, и суть этой истинности поэтической заключается не просто в игре слов и смыслов, а в том, что после прочтения стихотворения возникает некое особое состояние прозрения и душа по-другому общается с миром. Что такое его «Река Тишина»? (Наша Омь, как известно.) На поверхности – зарифмованный почти бытовой сюжет, и в нём нет никаких конечных остроумных выводов, на которые так настроено наше ухо. Но почему после того, как прочитана последняя строка, возникает ощущение светлой печали, тайны, грусти, неясной утраты? Неужели всё это вызвал записанный поэтом диалог, неровный и неясный, как сама жизнь?
И всё-таки Омск не был бы Омском, если бы он не отметил юбилей Леонида Мартынова. Хотя что скрывать, город наш, в 1983 году громко объявивший Мартыновские чтения, на сей раз спасовал: никто не вызвался стать их учредителем. Однако скромный юбилейный вечер всё-таки состоялся (хотя, отметим, состоялся с запозданием, 28 мая). Его организовали областная научная библиотека имени А..С..Пушкина и бюро пропаганды художественной литературы Омской писательской организации.
Литературовед Сергей Николаевич Поварцов подробно, детально посвятил собравшихся в перипетии жизненной и творческой судьбы поэта. Ведь Мартынов был не только поэтом, но и профессиональным газетчиком, журналистом. И современность 20, 30, 40-х годов была запечатлена на газетных страницах и его пером. Мартынов много и охотно переводил стихи с венгерского, словацкого, чешского, польского. А вся его творческая биография была очень непростой и, по сути, отражала сложный путь развития советской культуры.
В Омске, своём родном городе, Мартынов провёл половину жизни. И, естественно, на юбилейный вечер не могли не прийти люди, знавшие Леонида Николаевича, работавшие с ним в омских газетах и книжном издательстве. Валентина Степановна Курнева была редактором сборника «Эрцинскнй лес», а Сергей Иванович Жданов – директором Омского книжного издательства. Злополучие «Эрцинского леса» началось с того, что даты выхода на обложке и титульном листе разошлись: «1945» и «1946».
Но это был лишь знак грозящих неприятностей. Вышедшая книга подверглась жесточайшей критике, досталось всем: автору, редактору, издателю…
Воспоминания Нины Дмитриевны Пашкевич (именно она писала в газету о юбилее), Зинаиды Арсеньевны Ивановой, Игоря Викторовича Листова были более «благополучными» и даже лирическими.
Московский исследователь творчества Л..Н..Мартынова Юрий Леонардович Болдырев выразил надежду на то, что непоэтическое время, в котором мы оказались сегодня, пройдёт и люди обратят свои взоры на «золотые от зрелости ценности современности». Как всякий настоящий поэт, Мартынов был отчасти пророком, знал, что его стихам придёт черёд, «и весь секрет лишь в длительности странствий».
Но всё-таки жаль, что нашей памяти не хватает стойкости. Так, кажется, сказала В..С..Курнева. Могли бы к юбилею подготовить или обновить экспозицию в литературном музее – не сделали. И ремонт дома, в котором жил поэт, ведётся медленно, как бы неохотно.
А сколько же можно воевать за присвоение одной из улиц имени Леонида Мартынова? Об этом напомнил литератор Александр Лейфер и предложил направить письмо председателю Омского городского Совета народных депутатов. Участники юбилейного вечера поставили свои подписи под обращением с просьбой помочь в решении этого затянувшегося с 1983 года вопроса о наименовании улицы. И, может быть, тогда, когда в Омске появится улица Леонида Мартынова, мы наконец почувствуем, что времена меняются, происходит поворот к культуре и что поэзия нужна не только небольшой группе омичей, собирающихся на очередной поэтический юбилей в старинном здании библиотеки на берегу реки Тишины.
Материалы сайта могут содержать информацию, не подлежащую просмотру
начало статьи