В нескольких московских еженедельниках и в Интернете появились статьи о новом издании знаменитой, знаковой книги Эрнеста Хемингуэя «Праздник, который всегда с тобой». Она вышла в столичном издательстве АСТ – в новом переводе Виктора Голышева, с восстановлением купюр, с более выверенным текстом. Привлекает и то, что в подготовке издания принимали участие сын и внук писателя, которые убрали из текста правку, внесённую в своё время четвёртой, последней женой автора Мэри, т..е. представили книгу такой, какой хотел видеть её сам писатель.
В «Российской газете» рецензия её литературного обозревателя Павла Басинского сопровождается известной фотографией Хемингуэя – улыбающийся и довольный он стоит на причале рядом с только что собственноручно выловленным и подвешенным за хвост марлином. Собственно, это даже не рецензия, а простое сообщение о книжной новинке, текст которого почти целиком состоит из цитат. Цитировать эту книгу, признаётся П..Басинский, можно бесконечно, «даже не понимая, зачем ты это делаешь. Но в этом и заключается магия автора».
Известная во всём мире книга выпущена «осторожным» тиражом – 3000 экземпляров. Топ-менеджеры мощного издательства АСТ полагают, что вряд ли «Праздник» станет популярным у нынешнего российского читателя, вряд ли попадёт в список книг, входящих в первую десятку рейтинга продаж – главного критерия современного книгоиздания. Возможно, они правы: эту книгу будут покупать прежде всего «остатки» того поколения, которое было без ума от неё много лет назад – в середине 60-х. Принадлежу к этому поколению и я.
Хорошо помню, как все мы, воспитанные в атмосфере «оттепели», характерной повышенным, массовым интересом к литературе, зачитывались тогда Хемингуэем. Считалось за счастье иметь его чёрный «худлитовский» (т..е. выпущенный в издательстве «Художественная литература») двухтомник, который вышел в 1959 году баснословным по нынешним «малотиражным» временам тиражом – 300 тысяч экземпляров и тотчас же был раскуплен. Раскованный, свободный стиль Хемингуэя, искренность, абсолютное отсутствие заигрывания с читателем, грубоватый юмор, а главное – его демократизм, его внимание к горестям и радостям обыкновенного, «маленького» человека, которое было вполне сродни традициям русской литературы, – всё это завоевало любовь нашего читателя. Подкупали и подробности личной биографии автора «Прощай, оружия» и «По ком звонит колокол»: его личное мужество, стремление всегда быть на острие событий. Молодые прозаики учились у нобелевского лауреата искусству строить диалог, пытались с его помощью писать не только «вширь», но и «вглубь» – имею в виду его знаменитый подтекст.
В 1961 весь мир потрясло известие о трагической гибели писателя. При тогдашней закрытости информации никто толком не мог сказать, как это случилось: одни источники утверждали – несчастный случай, другие – самоубийство. (В скобках замечу, что спор этот не прекратился до сегодняшнего дня, наоборот он лишь обострился, т..к. недавно в ход пошла и третья версия – убийство, тщательно спланированное ЦРУ).
В такой «подогретой» обстановке и появилась тогда эта автобиографическая, мемуарная книга. Которую называют самой «хемингуэевской» из всех книг Хемингуэя.
На западе первое издание состоялось в 1964 году, наш читатель стал получать «куски» книги уже на следующий год – в «Литературке», в «Неделе», в «Огоньке». Наиболее обширная предварительная публикация состоялась в журнале «Иностранная литература». А затем московское издательство «Прогресс» дважды выпускало «Праздник» – в 1965 и в 1966 годах. Причём, в обоих случаях тираж не указывался. Вполне можно предположить, что он был достаточно велик, ни в какие международные соглашения по авторским правам СССР тогда, в разгар «холодной войны», ещё не входил, и для издательства выпуск данной книги стал удачной коммерческой операцией.
В те годы я был ещё студентом и сбегал с лекций для того, чтобы в читальном зале старинной библиотеки Казанского университета первым взять эту небольшую, одетую в мягкую обложку книжку. Забыв обо всём на свете, я упивался этой невиданной прозой. Не помню точно, знал ли я тогда слово «эссе» (вроде бы, оно вошло в наш литературный обиход немного позже), да и не до жанровых определений было мне тогда. Пленял не только и не столько далёкий и недостижимый Париж, запечатлённый на страницах «Праздника». Я почти пьянел от внешне будто бы ничего особенного не таящего в себе, доверительного и предельно искреннего повествования, с которым мудрый писатель, рассказывая о собственной молодости, обращался ко всем нам. Обращался, минуя расстояния, языковые барьеры, разницу в мировоззрении и воспитании. Он нажимал на те «кнопки» в читательских душах, которые есть у каждого, независимо от того, где он живёт, – в Париже, Нью-Йорке, под Гаваной, на Волге или в Сибири.
Читатель я уже тогда был тёртый и опытный. Поэтому, отойдя от первого потрясения, просмотрел текст ещё на раз. Теперь рядом с книжкой лежал листок бумаги, на который были выписаны доселе незнакомые мне имена. Ведь о таких, например, писателях, как Гертруда Стайн или Скотт Фицджеральд – друзьях Хемингуэя, мы впервые узнали именно из этой книги. (Точно так же несколькими годами раньше мы читали печатавшиеся в «Новом мире» мемуары Ильи Эренбурга «Люди, годы, жизнь» – новых для советского читателя имён на их страницах тоже было предостаточно).
И вот предстоит новая встреча, рано или поздно нынешнее издание «Праздника» дойдёт и до Омска.
* * *
И в заключение – совершенно личное воспоминание, имеющее к предмету разговора лишь косвенное отношение.
Однажды, будучи в командировке в Москве, замотанный и обалдевший от столичной сутолоки, в середине дня я зашёл перекусить в какое-то кафе на Новом Арбате. Здесь было тихо и уютно. Принесли меню, машинально листая его, я вдруг увидел название одного из блюд: «Марлин жареный с луком и картофелем под белым соусом». Марлин!.. Именно марлин попался на крючок герою знаменитой повести «Старик и море», за которую Эрнест Хемингуэй получил Нобелевскую премию!
Стояли ещё советские «предперестроечные» времена. Как, какими путями доплыл этот марлин до кухни ничем не примечательного московского кафе, каким течением занесло его туда?! Я запивал хорошо прожаренную рыбу белым сухим вином и осознавал, что нежданно-негаданно получил мимолётный, принадлежащий только мне одному подарок. Память о котором сохранилась, как видите, и по сей день.
Из цикла «Кровь событий».
Материалы сайта могут содержать информацию, не подлежащую просмотру
начало статьи