В издательском доме «ЛЕО» опубликована интереснейшая книга Александра Лейфера «Разгадать замысел Бога…» (Омск,.2006), имеющая строгий подзаголовок: «Из жизни российского учёного Александра Николаевича Горбаня. Документальная повесть-мозаика». Смысл названия разгадать невозможно буквально до последних страниц. Жанр, метод книги, как и её герой, обозначены в титульном листе.
Начать, однако, хочется издалека, с утверждения Гоголя, оказавшегося для России пророческим. В книге «Выбранные места из переписки с друзьями» он словно и про нас, нынешних россиян, заметил: «Сегодня всякое звание на Руси требует богатырства – чтобы исполнить любое дело в России, нужен героизм». В советском прошлом проблема своё решение находила, но со времён перестройки опять обрела остроту. Кто ныне герой эпохи, сами мы решить никак не можем, да и отечественная литература перестала быть «устами пространства и времени». А между тем знать нам это необходимо: человек всегда, а теперь и подавно нуждается в ориентирах, в настоящих героях, в примерах для подражания.
И вот перед нами книга, созданная на документальной основе, о герое не вымышленном, но взятом непосредственно из современной жизни. Александр Николаевич Горбань – по рождению омич, учился в обычной советской школе №.94, в родном городе окончил педагогический институт. Портрет его отца Николая Васильевича Горбаня – а его помнят и чтут краеведы, историки – висит в областном архиве, а маму Александра Горбаня – Дебору Яковлевну Сапожникову, талантливую учительницу литературы, – знали и любили в Омске многие. Мы были наслышаны и о Горбане-младшем. О том, что совсем ещё мальчиком, в 15-16 лет, по причинам политическим, он, талантливый математик, «новый Ландау», был исключён из Новосибирского университета и надолго отлучён от занятий наукой. Знали и о том, что ничто не смогло ему помешать вырасти в крупного, выдающегося учёного. Но настоящее открытие Александра Горбаня произошло лишь теперь, благодаря повести Александра Лейфера.
Автор давно и плодотворно работает в документальном жанре, предпочитая живой документ, чужое, но реальное наблюдение авторскому вымыслу или пересказу. Видимо, в литературном творчестве А. Лейфера сказывается его журналистский опыт и весьма плодотворная традиция русской классики – от Герцена до убедительных художественных экспериментов А..Адамовича, Д..Гранина и Св..Алексиевич. Содержательным ядром повести о Горбане стали устные свидетельства, воспоминания, фрагменты статей о нём. Они перемежаются в сложную мозаичную композицию, подчиняясь воле автора, который не только не мешает высказаться чужому голосу, тактично вмешиваясь своими мыслями, ассоциациями, комментариями, если в сказе обнаруживается что-то пограничное с пережитым им самим, но делает это столь деликатно, что повествовательная манера книги напоминает тип полифонической композиции, которой автор мог поучиться в поздних романах Достоевского, творчеством и судьбой которого долго и успешно занимался прежде Лейфер. В его книге нередко даются разные точки зрения на события и идеи, и перекрестье различных сознаний помогает достичь объективности правды.
Вместе с тем толерантность не мешает автору ясно и недвусмысленно проявлять собственную позицию, нравственную и гражданскую: выразить, например, отношение к диссидентству, суду над А..Синявским и Ю..Даниэлем, «блистательным» успехам прокурора Вышинского… Круг собеседников Александра Лейфера, «коллективных создателей» повести, всё время расширяется: Д..Я..Сапожникова, Г..Д..Фридман, сам Александр Горбань, его коллеги и ученики.
Александр Николаевич Горбань – по образованию физик, хотя знающие его сомневаются, кто он больше – физик или математик. Он – автор, как принято говорить, классических работ, создатель новых научных направлений и коллективов в разных областях: математической физике, экологической физиологии, химической кинетике, нейрокомпьютинге. Группа Горбаня в Красноярском научном центре СО РАН уже на ранней стадии творчества стала лидером в нашей стране по нейроинформатике, сумев создать быстрые алгоритмы обучения электронного мозга компьютера. Авторитет работ А..Н..Горбаня давно признан на международном уровне. Неслучайно в рассказах о нём постоянны такие формулы: «именно Горбаню принадлежит идея…», «он был первым, кто точно и ясно осознал…», «он ввёл в математику и биологию понятия…», «он взял на себя труд получить и опубликовать основные результаты…»
Портрет Александра Николаевича Горбаня:
в монохромном варианте – на клапане обложки книги А. Э. Лейфера
«Разгадать замысел Бога…»
(Омск, 2006).
Фотография: неизвестный автор.
А..Н..Горбань – член международных научных обществ и академий – в последние годы как «человек мира» много работает за границей. В этом нет ничего удивительного: настоящая, большая наука интернациональна. Позволю себе маленькую роскошь – выписать из монолога профессора В..Быкова о Горбане одно из важнейших утверждений, содержащихся в книге: «Есть расхожее мнение, что времена Ломоносовых, времена учёных энциклопедического склада, миновали, что сейчас время узкой специализации… И вот перед нами пример Горбаня – это уникальное явление. Он может профессионально разговаривать с медиками, с биологами, с экологами, с гуманитариями… Он может быть и режиссёром, и драматическим артистом, владеет в совершенстве сценической речью… Всё им сделанное полностью опровергает мнение о закате энциклопедической науки».
Уровень личности героя книги и мера умения автора документальной повести слушать и слышать других таковы, что в ней полновесно поднимается множество больших и сложных вопросов – нравственных, социальных, государственных: о цене свободы личности и сути нынешних реформ в России, положении науки в нашей стране, о том, почему «утекают мозги» за границу и отчего правительство Егора Гайдара хотело избавиться от российской Академии наук…
Большая и главная часть книги «Пять линий жизни» – это рассказ о становлении учёного и увлечённое изложение его трудов и исследований. Так, например, для создания собственной математической теории естественного отбора, для работы над блестящей, как потом оказалось, научно-популярной книги «Демон Дарвина», «лучшей книги XX.в. по математическому моделированию», по оценке академика Н..Моисеева, Горбаню пришлось изучать биологию – раздел за разделом. А ещё и Платона, Эразма Роттердамского, Михаила Бахтина, сближая идеи физиков, теоретиков искусства и литературы, чтобы доказать: можно системно понять любой тип эволюции – и биологической, и социальной. И тут выявляется, пожалуй, наибольшая сложность для гуманитария, автора повести. Как – даже с помощью рассказов специалистов, коллег героя – передать читателю понимание идей, теорий, разработанных А..Горбанём и его коллегами. Труднейшая задача для автора-филолога. Александра Лейфера выручает избранный им документальный метод и, конечно, талант, бережная передача рассказов профессионалов. И повесть о жизни и трудах выдающегося учёного не упрощает научные идеи, но даже открывает их многогранность и государственный, гражданский размах.
Из «мозаики», сложенной писателем, отчётливо выделяются главные черты яркой личности героя – внутренняя свобода и достоинство души, едва не сделавшие Александра Горбаня диссидентом (характерно его признание, которым начинается книга: «я не вполне правозащитник и не вполне демократ. Человек может не повиноваться власти, если власть терзает людей… Тогда можно и на площадь – потом легче дышать будет!»); а также выстраданность собственного пути в жизни и науке. Кем он только не был – токарем, актёром, ночным сторожем, «научным негром», писавшим чужие статьи и диссертации! Но зато в Горбане рано проявились внутренняя взрослость, состояние лидерства и неуёмность характера. Не отсюда ли поражающий даже много повидавших коллег универсализм, широчайшая амплитуда его интересов, сочетающаяся с исключительной целеустремлённостью и способностью «танкообразно» идти к решению «правильно поставленной задачи».
Правда, дилетанту может показаться, что Александр Горбань напрасно разбрасывался, отвлекаясь от главного, от занятий «чистой», академической наукой, хотя цену себе и своим единомышленникам он хорошо знал, знал, что работа Красноярского научного центра «держит высочайшую планку» и признана в мире, что они на пороге нового этапа мировой технической революции – и уровень надо держать, иначе отстанешь – и уже навсегда. И вот на фоне такого контекста надо ли было десятилетиями заниматься ещё и сложнейшей, хотя и страшно интересной, вполне оригинальной интенсивно-педагогической работой в летних школах старшеклассников на берегах Енисея или проводить методологические «игры» по экономике и политике перехода к рынку в Ленинградской области?! Задаёшь себе эти риторические вопросы потому, что нет у нас опыта подобного социального прогнозирования будущего, да, признаться, и встреча с человеком ренессансного типа у меня, например, – впервые.
К тому же нельзя не радоваться исключительной доброжелательности и любви к ученикам Александра Горбаня. Конечно, среди них много по-настоящему талантливых людей – пять докторов, десятки кандидатов наук, ведущие специалисты в своей области – «всё мои дети!» – говорит о них Учитель. Но ведь их нужно было вырастить – с терпением и жесточайшей требовательностью. Только это и, разумеется, способности ученика, дар воспитателя и интеллект учёного приводили к результату. Ещё учась в Омском пединституте, Горбань создал свою первую физматшколу. Теперь один «мальчик» из неё – профессор Александр Михайлов – ведёт собственную программу в Кембридже, а Борис Нартов – старший научный сотрудник Омского филиала Новосибирского института математики. Особенно показательны отношения учителя с любимыми учениками Женей Миркесом, Ильёй Карлиным – их диалектика взаимообогащения и работа на будущее, когда ученик становится соавтором и двигателем совместных идей и разработок. Эта область столь же осознана Горбанём, как и всё остальное в его жизни. В ней нет ничего случайного, спонтанного, и даже неизбежные неудачи, горькие «разводы» и прощания оборачиваются бытийной мудростью. Это тоже признак подлинно возрожденческого склада личности учёного. И ещё один характерный штрих. В красноярском диалоге А..Лейфера с профессором Григорием Яблонским Горбань представлен как редчайший тип публичного исследователя, способного «искать и находить истину не только в одиночестве, в тиши кабинета, но и на людях, в самом процессе поиска нужного слова».
Богатство его личности, как убеждает нас повесть Александра Лейфера, магнитом притягивает не только учеников и соратников, но и множество самых разных – и тоже интересных, духовно значительных людей. «Мне вообще повезло в жизни: все люди, с которыми я сколько-нибудь работал и общался, были людьми хорошими» – это признание героя – один из лейтмотивов всего повествования.
Отец – Николай Васильевич Горбань (Микола Горбань), украинский писатель, серьёзный учёный – историк, архивист. В ссылках – с 1931 года, долгие годы жил под бременем несуществующей вины, слежки и несвободы.
Мама – Дебора Яковлевна Сапожникова – ещё одна героиня повести. А..Горбань всегда настаивал в ходе работы: «Стержнем всего в книге должна стать мама». Её рассказы о любимом единственном сыне, которым она всегда так гордилась, абсолютно искренни, исповедальны. Она согласилась помочь Александру Лейферу в сборе материала для книги только в одной форме – диктофонной записи – так она дорожила непосредственностью, нередактированностью живой речи. Она не приглаживала их семейных отношений, не щадила себя и отца, признаваясь в ошибках и промахах в воспитании Саши. Так, родители решили скрыть от сына всё, что было связано с политическими гонениями властей, отгородить его от социальной драмы семьи, уберечь от внутреннего разлада и воспитывали Сашу совершенно в советском духе. «Он из-за нас, – признавалась мама, – вступил в этот мир неподготовленным, а потом резко наступило прозрение, шоры с глаз упали» – вариант «обыкновенной истории», известной нам ещё из романа Гончарова, но с поправкой XX века.
Но мама сумела вырастить в сыне жизненные убеждения и прежде всего рефлекс справедливости, чувство ответственности, которые и делают человека человеком. Дебора Яковлевна далеко не сразу поняла, какими способностями к науке наделили её Сашу Господь Бог и природа. Она не хотела отпускать его так рано в самостоятельную жизнь, в новосибирскую физматшколу. А когда там случилась с ним беда и состоялось политическое изгнание из университета, из науки, она остро сознала необходимость его поступка и безоговорочно поддержала сына. Тогда в Горбане и немногих, но близких ему по духу товарищах, по моему разумению, сработало то, что я называю «синдромом Чацкого». Когда дело касается твоих убеждений и творится несправедливость, промолчать нельзя, хотя ты ситуации и не изменишь. В Москве 1967 года готовился суд над первыми диссидентами Гинзбургом и Галансковым. «Я был бы не я, если бы не начал что-то делать». Их было немного, но за ночь они успели исписать словами протеста немало зданий Академгородка…
Дружеские, духовные отношения сына с мамой в их случае необыкновенны.
«У Саши всю жизнь шёл диалог с мамой. И до сих пор идёт» (З. М. Горбачёва).
Ему везло на хороших людей, и отчасти потому советская жизнь не смогла сломать его. Саша Даниэль, товарищ по новосибирской ФМШ, сын известного писателя и диссидента, был одним из тех, кто открывал Александру Горбаню суть настоящей, а не мифологической жизни. Счастьем и редкостной удачей для юноши стала встреча в Академгородке с выдающимся учёным-кибернетиком А..А..Ляпуновым. А ещё среди преподавателей первой в мире физматшколы были и академик Будкер, и Румер, и физик Найдорф. Совсем молодым в педагогах А..Горбаня оказался и недавний выпускник математического факультета НГУ Геннадий Фридман – ему принадлежит идея, а затем и продюсерство книги Александра Лейфера.
Особое место в судьбе будущего учёного досталось Владимиру Кузьмичу Арзамасцеву, директору Омского ПТУ, позже секретарю райкома партии. Услышав правду об «антисоветском шлейфе» Саши, об исключении из комсомола и университета, он оказался способен понять и поддержать юношу. Так Александр Горбань получил право выучиться на токаря, а затем стал студентом педагогического института. Много значила для него и духовная близость с Сашей Мордвиновым, ближайшим и единственным другом омского послевузовского периода, «фантастически порядочным, светлым человеком», с абсолютно неординарным и глубоким мышлением, ослепительно талантливым филологом, великолепным интерпретатором лирических произведений…
В повести Александра Лейфера рождается своеобразный композиционный парадокс: сосредоточившись на судьбе главного героя, книга всё время расширяет своё «пространство» – в ней возникает портрет эпохи. Может быть, это и не было целью автора. Но так сложилась повесть объективно – масштабный ракурс осмысления жизни 1960-х и далее годов был обусловлен выбором героя и его окружения. Эпоха Горбаня – это и дух новосибирского Академгородка с его атмосферой научной и не только свободы, общения «на равных» уникальных учёных с юными «гениями», их питомцами. Им внушали идею непрерывного мышления, исключительно творческого использования времени жизни.
Эпоха Горбаня – это и взаимопроницание «физиков» и «лириков», это особый дух омского театра поэзии Любови Ермолаевой. «В тяжелейший момент жизни (в 25 лет) я смог, – признаётся Александр Горбань, – сохранить рассудок и спокойствие мысли только тем, что за два месяца выучил все стихи Тютчева». А потом и все сонеты Шекспира… Эпоха шестидесятых и далее годов – это и сложная, мало описанная до сих пор тема так называемого «самиздата». В обширной и отборной библиотеке Д..Я..Сапожниковой читались запрещённые тогда Цветаева и Платонов, Гумилёв и Булгаков, Мандельштам и работы русских философов. Оригинально по мысли эссе Александра Горбаня о подоплёке борьбы с диссидентством, начавшейся в стране после окончания короткой хрущёвской «оттепели». Он видит в её волевой слабости, «неловкости» тайную борьбу за власть в СССР между партийными бонзами – Андроповым и Сусловым.
Но и этой «эпохальности» масштаба повествования авторам книги показалось недостаточно. Вернёмся к смыслу её заглавия. Чтобы «разгадать замысел Бога», придётся обратиться к притче, рассказанной в финале повести Г..Ш..Фридманом. Как всякая мудрость, она перешла к нему по эстафете от отца: «Всевышний выделил среди всех людей две особые группы: одна – коэны, а другая – левиты. Коэны – это служители в храме, через кого Создатель доносит до человечества свои послания. А левиты – это те, кто помогает коэнам и защищает их… Коэны всегда чувствуют свою избранность … высшее предназначение, которое они обязаны исполнить… И никакие внешние воздействия, иногда совсем трагические, не могут сдвинуть их с указанного пути». Александр Горбань – один из призванных: выдающийся учитель и учёный «леонардовского» типа. И таким, как он, под силу самая высокая цель науки: от постижения отдельных загадок природы перейти к тому, про что ещё Ньютон сказал: «разгадать замысел Бога», всего Божьего мироздания – а значит, в известном смысле стать соавтором Творца». Дух, конечно, захватывает от этой богоборческой ереси, от этой драмы новейшего этапа развития науки! Вот на каких высотах духа заканчивается эта прекрасная книга, ставшая, на мой взгляд, самой большой пока литературной удачей Александра Лейфера. К многочисленным достоинствам его документальной повести, оказавшейся подлинным открытием героя нашего времени, относится и её полиграфически достойный образ. Один из лучших художников книги, омский дизайнер Александр Лелякин придумал и создал её с безупречным вкусом.
Убеждён, что книга А..Э..Лейфера об Александре Горбане найдёт заинтересованного читателя не только в Сибири. Её появление кажется мне даже знаковым в культуре современной России. В самом деле, когда вам последний раз отечественный писатель дарил реальную, впечатляющую встречу с гением, жившим совсем недавно на соседней улице?!
Документальная повесть-мозаика «Разгадать замысел Бога…» была написана Александром Лейфером в 2001-2004 годы, в 2005 году подготовлена для печати и вышла в свет отдельной книгой в 2006 году*.
Книга о докторе физико-математических наук, профессоре, специалисте в области информатики и математического моделирования А. Н. Горбане, много лет жившем в Красноярске, где он занимался научной работой в Институте вычислительного моделирования СО РАН, была представлена А. Э. Лейфером красноярским читателям в 2014 году.
Материалы сайта могут содержать информацию, не подлежащую просмотру
начало статьи