Сегодня средства массовой информации стали символом эпохи современности, в которой информация является основным производственным ресурсом, а культура формируется под воздействием технологий, компьютеров и коммуникаций.
Доступность СМИ вызывает рост культурного и социального многообразия и отход от ранее господствовавшей унифицированности. Глобальные культурно-исторические процессы определяют социокультурную среду эпохи, которая транслируется с помощью масс-медиа.
В образно-виртуальной реальности глобального информационного пространства собраны сотни социокультурных концепций, которые используются популярными СМИ и являются мощным инструментом влияния государства, элиты и корпоративных структур на общественное сознание, мировоззренческие концепты, духовно-нравственные ориентации и идеологическую дезорганизацию общества. Всё это составляет предельно разнообразную и насыщенную социокультурную среду.
Для культурного дискурса современности характерна осознанная (заказная) или бессознательная беспомощность в создании новых концепций культурно-исторического развития человечества и потребление уже существующих концепций культуры. С одной стороны, это доходящие до глумления фантазии о прошлых исторических сюжетах, а с другой стороны, фантазии о будущем мира на основе в большинстве своём заимствованных сюжетов. Созидательная деятельность масс-медиа сводится к более-менее добросовестному выбору из существующих матриц, адаптации их к собственным целям и задачам и массовому распространению техническими средствами коммуникации.
«То, что мы знаем о нашем обществе и даже о мире, в котором живём, мы знаем, благодаря масс-медиа. Данное утверждение справедливо не только в отношении нашего знания об обществе и истории, но и в отношении познания природы. Наши знания о стратосфере подобны тому, что было известно Платону об Атлантиде: мы что-то об этом слышали… С другой стороны, мы так много знаем о масс-медиа, что не можем доверять им. Защищаясь, мы обвиняем их в манипуляции, однако это обвинение не влечёт за собой значимых последствий, поскольку знание, заимствованное у масс-медиа, словно само по себе образует закрытую, саму себя подпирающую структуру» [1, с. 8].
Через СМИ проходят различные идеологии: глобализм, национализм, гражданское общество, либерализм, православие и множество других. Во взаимном сопротивлении идеологий и социокультурных концепций выковывается национальная культура России, которая прошла через трансформацию ценностей в 90-х годах прошлого века, но сохранила своё уникальное содержание, несмотря на информационно-психологическое давление, имевшее своей целью разрушение культурного ядра советского народа. «Воздействие на массовое сознание средствами информационно-психологической войны имело целью непосредственное разрушение культурного ядра народа. Был произведён демонтаж исторической памяти, причём на очень большую глубину, опорочены или осмеяны символы, скреплявшие национальное самосознание, в людях разжигалось антигосударственное чувство, неприязнь к главным институтам государства – власти, армии, школе, даже Академии наук» [2, с. 65].
Подобные культурные трансформации в содержательном поле СМИ наглядно представлены в одном из важнейших структурных элементов СМИ – кинематографе. Орлов Даль Константинович, который был в своё время заместителем главного редактора журнала «Искусство кино», главным редактором Госкино СССР, главным редактором самого массового в мире журнала «Советский экран» (тираж в начале «доперестроечных» 1980-х годов 1 900 000 экземпляров) в своих мемуарах показывает драматизм этих процессов. К примеру, он рассказывает о III съезде кинематографистов России декабре 1997 года, когда в результате беспрецедентных баталий внутри творческих элит председателем Союза кинематографистов РФ был избран Никита Михалков, получив в своё распоряжение «развалины».
Д. К. Орлов пишет: «Он собрал всех кинематографистов в Кремлёвском дворце и показал на экране фрагменты типичных фильмов, что ваялись тогда на киностудиях. Это было стыдное зрелище. Вот только названия некоторых российских лент того периода. Привожу их по хроникально достоверной книге Фёдора Раззакова «Гибель советского кино»: «Дрянь», «Фуфло», «Нелюдь», «Бля», «Бес», «Сатана», «Нечистая сила», «Шкура», «Живодёр», «Палач», «Псы», «Бомж», «Саранча», «Месть», «Поджигатели», «Распад», «Кома», «Шок», «Катафалк», «Метастазы», «Автопортрет в гробу», «Только для сумасшедших», «День казни» и т. д. Никита воззвал к совести и профессиональному достоинству коллег. Существуют ли они ещё?» [3, с. 150].
Ценностные трансформации в кинематографе – самом массовом структурном элементе СМИ, о котором В. И. Ленин сказал «великий немой заговорил», захватывали в свою орбиту буквально всё население постсоветского периода. Возможно, в приведённом примере уже и обнаруживаются тенденции синергии, определяющие процессы самоорганизации в отечественной культуре. С одной стороны, это поражающие отвратительностью названия кинолент, отражающих реалии происходящего в стране. Но можно увидеть и позитивную сторону в перечисленных названиях фильмов. В коротких, жёстких и даже жестоких названиях предельно ясно обозначены самые омерзительные «продукты» распада советского общества. Возможно, в гиперболическом виде прямо в лицо еще советскому человеку – потребителю кинопродукции нового образца сказано его же настоящее имя. Это можно рассматривать как вызов и призыв к тому, чтобы люди ужаснулись от себя и задумались над смыслами происходящего. Возможно, именно такого рода вызовы способны пробиться к совести, нравственности, человеческому достоинству людей, порождая креативные импульсы к социально продуктивной культурной деятельности.
Официальная пропаганда была направлена на разрушение культурного ядра советского народа, но стихийная память народа более стабильна и инертна. Она основана на реальных фактах, событиях из воспоминаний старшего поколения; на существующих заводах, фабриках и станциях, которые были построены ещё в советскую эпоху; на культурных продуктах советской эпохи.
Как только в СМИ изменилась информационная политика, самобытная культурная матрица России начала медленно отторгать чужеродные элементы, навязанные пропагандой. И в традиционных СМИ, и в новейших технологических масс-медиа мы можем наблюдать проявления процесса самоорганизации культуры.
Отметим, что современные СМИ являются коммерческими предприятиями и используются для извлечения политической и экономической выгоды. Массовые технологии информирования используются для обогащения, наживы и пропаганды определённых политических и культурных ценностей.
Из традиционных СМИ наиболее ориентированным на коммерческий и политический рейтинг является телевидение. В первую очередь это связано с исторической тотальной популярностью современных телеканалов и мощным влиянием их на массовое сознание. Телевидение старается задеть эмоциональную сферу зрителя, приковать его любопытство, вызвать сопереживание к событию или герою. В основе выбора сюжетов для экранизации лежит поиск сенсационного и зрелищного. «Телевидение склонно к драматизации в двойном смысле этого слова: оно выводит на сцену, изображает то или иное событие и преувеличивает его значение, серьёзность, его драматический, трагический характер» [4, с. 32].
Однако внутри общества небольшие группы самоорганизуются и показывают в СМИ альтернативные идеологии и социокультурные концепции. Примером подобного процесса самоорганизации может служить первая православная телекомпания «Союз», учредителем которого является Екатеринбургская епархия. Начав вещание с небольшого провинциального города Первоуральска, к настоящему времени телекомпания «Союз» вещает на более чем тридцать населённых пунктов в трёх странах. «Создаваемое телевидение – это своего рода альтернатива. Если мы уж так любим говорить о «демократическом обществе», то давайте уважать право людей на выбор. Давайте дадим людям эту возможность выбора. Пока ведь у нас практически на всех телеканалах, за исключением, может быть, «ТВЦ», идёт одно и то же безобразие» [5].
Необходимо отметить, что структура технических и виртуальных носителей и средств массового информирования в современном мире как никогда масштабна и разнообразна. Влияние медийных процессов, их «всеохватность» современного человека и общества можно охарактеризовать как расширение человека до размеров глобальной информационной вселенной в поле, создаваемом масс-медиа. «Сегодня, когда истекло более столетия с тех пор, как появилась электрическая технология, мы расширили до вселенских масштабов свою центральную нервную систему и упразднили пространство и время, по крайней мере в пределах нашей планеты. Мы быстро приближаемся к финальной стадии расширения человека вовне – стадии технологической симуляции сознания, когда творческий процесс познания будет коллективно и корпоративно расширен до масштабов всего человеческого общества примерно так же, как ранее благодаря различным средствам коммуникации были расширены вовне наши чувства и наши нервы» [6, с. 6].
В статье «Человек и машина» Бердяев писал, что сама по себе техника и технологии нравственно нейтральны, только от человеческой культуры зависит, превратит ли человек машину в культ или подчинит машину нравственно-духовной культуре [7, с. 143]. Обосновывая различия цивилизации и культуры, Н. А. Бердяев рассматривает технику как фактор развития цивилизации. Культура имеет духовно-нравственные, а не технические основания. Это различение культуры и цивилизации Бердяев выводит из специфики отечественной философии: «Нужно отметить, что русские задолго до Шпенглера делали различия между «культурой» и «цивилизацией», и они обличали «цивилизацию», когда оставались сторонниками «культуры» [8, с. 158]. Тема воздействия техники на культуру волнует и современных философов и культурологов. Наблюдения и выводы Н. А. Бердяева получают развитие при аналитике состояния культуры при совершенно другом типе техники и её потенциальных возможностей воздействия на человека. Оценивая в этом смысле XX век, Ю. В. Мамлеев пишет: «Двадцатый век оказался самым чёрным веком в новейшей истории человечества. Да, появились чудеса техники и так далее, но критерием исторического развития является человек, а не техника. А человек в XX веке был повреждён: океаны крови, зверский материализм, атеизм и близость возможного самоуничтожения рода людского» [9, с. 222].
Об этом же слова игумена Димитрия, руководителя информационно-издательского отдела Екатеринбургской епархии в интервью газете «Вечерний Первоуральск свободный»: «… ни телевизор, ни радио, ни телефон, ни компьютер, ни Интернет не несут в себе зла. Они – нравственно нейтральны. Они – техника, средство в руках человека. Они не могут быть ни злыми, ни добрыми сами по себе. А вот что человек в них вкладывает – это другой вопрос. То, что многие люди, определяющие сегодня политику телеканалов, как вы говорите, «разрушают семью и общество, пропагандируют насилие, безверие, пошлость, секс, ложные ценности и т. д.», – это объективная реальность. Так считают не только «религиозные деятели». Вы знаете, что всё больше людей – причём, не «тёмных», а образованных, состоявшихся в жизни, занимающих вполне престижные должности, просто не смотрят телевизор и запрещают смотреть его своим детям? Представьте себе, это так! Они защищают себя и своих детей от всего того, что вы перечислили» [3].
В современном обществе технологическая система масс-медиа функционирует таким образом, что создает особую среду, насыщенную информационными потоками. Являясь членом общества, индивид постоянно пребывает в информационном пространстве данного социума: он воспринимает, перерабатывает разнообразные информационные потоки и функционирует, согласуясь с формирующейся у него под влиянием СМИ картиной мира. Роль масс-медиа в познании и интерпретации всё более усложняющейся реальности постоянно возрастает. Эволюция и масштабность информационных процессов сопровождается усложнением их структуры.
С одной стороны, СМИ являются мощным инструментом влияния государства, элиты и корпоративных структур на идеологию общества и, следовательно, на социокультурную среду. С другой стороны, технологическая эволюция СМИ становится предпосылкой для самоорганизации авторских, альтернативных массовых медиа, собирая группы по интересам, сетевые сообщества, киноклубы и авторские радио, телепередачи, видеоролики.
___________________________
1. Луман Н. Реальность масс-медиа / Н. Луман; пер. с нем. А. Ю. Антоновского. – М.: Праксис, 2005. – 256 с.
2. Кара-Мурза С. Г. Матрица Россия / С. Г. Кара-Мурза. – М.: Алгоритм, 2007. – 320 с.
3. Орлов Д. К. Воспоминания «действующего лица» / Д. К. Орлов // Наш современник. – 2010. – № 1. – С. 150.
4. Бурдьё П. О телевидении и журналистике / П. Бурдье ; пер. с фр. Т. Анисимовой, Ю. Марковой. – М.: Институт экспериментальной социологии, 2002. − 160 с.
5. Телеканал «Союз» – первое православное телевидение России [Электронный ресурс] // Интервью c игуменом Димитрием (Байбаковым). − Режим доступа: URL:
http://tv-soyuz.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=10&Itemid=55
6. Маклюэн Г. М. Понимание Медиа: Внешние расширения человека / Г. М. Маклюэн; пер. с англ. В. Николаева – М.: Жуковский, 2003. − 464 с.
7. Бердяев Н. А. Человек и машина: (Пробл. социол. и метафизики техники) / Н. А. Бердяев // Вопр. философии. – 1989. – № 2. – С. 143–162.
8. Бердяев Н. А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века Н. А. Бердяев // О России и русской философской культуре. Философы русского послеоктябрьского зарубежья. – М.: Наука, 1990. – 528 с.
9. Мамлеев Ю. В. Русские походы в тонкий мир / Ю. В. Мамлеев. – М.: АСТ: Зебра Е, 2009. – 256 с.
© В.С. Чижма, 2010
Материалы сайта могут содержать информацию, не подлежащую просмотру
начало статьи