Альманах рукописей: от публицистики до версэ  •  Сетевое издание Эссе-клуба ОМ

Татьяна Виноградова

МУСЕЙОН • ДИАЛОГИ ОБРАЗОВ

Пётр (Гефсиманский сад)   В Гефсиманском саду – всегда ночь. В Гефсиманском саду – времени нет. Времени больше нет. Нависают-ветвятся нервюрные своды олив – окаменевших, тысячелетних, седых, – скорее, к царству минералов причастных. не дерева, а вздыбленная твердь… Лишь сквозит-серебрит голубая листва синеву наползающей тьмы. Уснули все… Они побеждены сном тяжёлым, мирским… Но я знаю – Учитель, ты не спишь, и я спать не должен… не должен… «Пётр!» – твой голос, тихий, усталый, далёкий. Да, я слышу, я встаю, я иду… Оливы, древние до одури, до жути, до страшной, первобытной, вневременной тоски… Их ветви искорёжены ветрами, стволы их оплывают, словно воск. Они всё ближе, ближе обступают… — Учитель, мне страшно! Я сейчас проснусь!.. …А там, вдали, над выжженными жёлтыми холмами, где солнца свет так вечен, резок, нестерпимо бел (как веки жжёт, и всё плывёт в глазах) – там… Я не вижу… Нет… Лишь этот стук и приглушённый ропот Толпы, и резкие команды солдат… Там… – Я просыпаюсь от собственного крика: «Что это? Что?!» …Но здесь, в саду масличном, всё тот же мрак и сон, всё та же мгла. Здесь Ночь Ночей, чья тень крылатая легла на три тысячелетья… — Учитель, что это? О чём я говорю? Здесь – усталые ветви древних олив сводом серебряным переплелись. В просветах – сиренево-синее, тёмно-лиловое витражное хрупкое небо. Что такое «витраж», я не знаю. И нервюрные своды базилик ещё не придумал Сегюр… …В Гефсиманском саду время стоит, как стекло недвижной воды, и его даже можно потрогать. Сквозь веки – хрустальные блики, серебряный свет чуть трепещущей, редкой, сквозящей листвы, – словно рыбки резвятся в озере Вечности, словно вновь ступаю по водам Галилейского моря… Да, я слышу, я слышу, это ты, Учитель, – ты просишь нас бодрствовать вместе с тобой в эту ночь. Но уснули все: спит Иаков, спит Иоанн – любимый ученик… Ночные тени всё глубже, глубже забирают их в свой плен. Но я… Я – Пётр! Ты сделал меня ловцом человеков, и ещё сказал, что я — главный камень в будущем храме. Так вот: я люблю тебя, я не сплю! Только… Как же это: Ты говорил, что в доме Отца Твоего обителей много, что Ты есть путь и истина, и жизнь, и ещё – что Ты победил мир… А здесь, сейчас, на этом маленьком клочке земли ты мечешься, не находя исхода страданиям? Не понимаю. Постой, ты что-то говоришь о чаше? Я помогу, я разобью её, Учитель! Ты слышишь? Я иду к тебе! Иду! …Древние ветви. Призрачная листва, сквозь которую ближе звёзды. Поздно, Пётр. Слишком поздно. Этот храм, этот свод для того, кто грядёт после времени. Небо – чаша. В Гефсиманском саду скоро рассвет. Времени больше нет. • Татьяна Виноградова 9.12.2007   Полотно «В Гефсиманском саду» («Христос в Гефсиманском саду»), как и многие другие свои живописные работы, Николай Николаевич Ге дорабатывал и переписывал (первоначальный вариант исполнен в 1868 году). Ниже – фотография картины, представленной на выставке «Что есть истина? Николай Ге. К 180-летию со дня рождения», проводившейся Государственной Третьяковской галереей (19.10.2011 - 05.02.2012).   фото: Антон Ярошенко   Николай Ге. Набросок фигуры и эскиз картины «В Гефсиманском саду». бумага, уголь   визуальный образ : иллюстрация Николай Николаевич Ге. (1831–1894). «В Гефсиманском саду». 1868-1869 гг. холст, масло : 258.0×198.5 см (фоторепродукция)   → Другие материалы раздела : МУСЕЙОН • Диалоги образов

авторская страница ■ Опубликовано: 3 июля 2016 года Текст предоставлен автором. Дата поступления текста в редакцию альманаха Эссе-клуба ОМ: 24.09.2014