Казалось, эта могучая старая липа, расходясь от корня на три огромных дуплистых ствола, будет жить вечно. В зелёном омуте её роскошной кроны купалось, играя солнечными бликами, золотое июньское светило, гудели в ветвях шмели и пчёлы, пересвистывались поползни и скворцы. Дерево было как дом, как крепость, как форт, стерегущий покой старинного лоцманского села, хранящий «преданья старины глубокой». Под ним, как уж не первый век твердит народная молва, пила чай императрица Екатерина Великая, удостоившая Опеченскую пристань (так прежде назывался Опеченский Посад) своим визитом. Так это было или не так, теперь вряд ли кто скажет, но то, что самодержица Российская, объезжая, как тогда говорили, «низовые губернии», в июне 1785 года прибыла на мстинские берега, доподлинно известно.
Старинное русское село Опеченский Посад
В «Камер-фурьерском церемониальном журнале» за тот же год помещена «Журнальная вседневная записка, во время Высочайшего Ее Императорского Величества путешествия из Царского Села до Вышнего Волочка и оттуда до Москвы и обратно чрез Вышний Волочек в город Боровичи, а из оного водяным путём на судах по Мсте реке чрез Ильмень-озеро, по Волхову и по Ладожскому каналу и чрез Шлиссельбург по Неве реке до Санкт Петербурга. Мая с 24 числа, июня по 20 число 1785 года».
Поездка была осуществлена, как отмечалось тогда, «для осмотра работ, предпринятых по окончании канала, соединяющего Каспийское море с Балтийским через Ладожское озеро, Волхов, озеро Ильмень, Мсту, Тверцу и Волгу». Посмотреть было на что. Краса и гордость отечественного «водоходства» – Вышневолоцкий водный путь – в конце ХVIII века был крупнейшей гидротехнической системой Европы, способной за короткое северное лето пропустить огромную массу судов с миллионами пудов самых разнообразных грузов. Всё это не без умысла было продемонстрировано приглашённым в поездку иностранным послам.
Путешествие было трудным. Иногда за сутки преодолевали до ста вёрст водным путём, дорогами и бездорожьем. В городах и селах Екатерину встречали громом пушек и звоном колоколов. Толпы крестьян, завидя царицу, «падали перед нею на колени, вопреки её запрещению, потом поспешно вставали, подходили к ней и, называя её матушкою, радушно говорили с нею. Чувство страха в них исчезало, и они видели в ней свою покровительницу и защитницу. После небольшого роздыха мы предполагали проехать по берегу Мсты, чтобы миновать пороги, затрудняющие плавание по этой реке до самых Боровичей, где мы должны были сесть на суда», – писал далее граф Сегюр.
На следующий день Екатерина со свитой тронулась в путь-дорогу не в восемь, как обыкновенно, а в десять часов утра, что косвенно свидетельствует о том, что встретили императрицу в старинном лоцманском селе достойно. И, как знать, может быть, после утренней молитвы ей действительно предложили выпить на дорожку чашечку крепкого ароматного чаю, устроившись для чаепития в благодатной тени раскидистой цветущей липы?
Памятный знак в честь посещения в 1785 году села императрицей Екатериной II
Легенда эта живёт в народе два с лишним столетия и вряд ли умрёт вместе с царственной липой, которая, увы, подошла к своей печальной кончине. Смертный приговор дереву вынес ураган, обломивший один из трёх стволов, незадолго до того стянутых для прочности стальной цепью. Цепь удержала дерево, не дав ему разломиться и придавить всей своей многопудовой тяжестью жилые дома с дворами, банями, огородами и дровяными сараями. Жители этих домов вынуждены были от греха подальше съехать на время к родным и знакомым.
Обречённое дерево, покуда в районных инстанциях решалась его судьба, печально шумело на ветру потрёпанными ураганом листьями. В зелёном шуме его слышались дальние отголоски истории, которая двести с лишним лет тому назад неторопливо прогромыхала по булыжным мостовым лоцманского села коваными колесами рессорных екатерининских карет, украшенных символами царской власти.
«В Боровичах мы пересели на красивые галеры; особенно великолепна была галера, назначенная для императрицы. В той, где поместили Кобенцеля, Фитц-Герберта и меня, были три изящно убранные комнаты и хор музыкантов, будивших и усыплявших нас сладкой музыкой, – дотошно описывал все обстоятельства путешествия галантный француз.
О чаепитии под сенью исторического древа в этих записках нет ни слова. До последних своих дней оно оставалось молчаливым свидетелем минувшего.
Свалить отжившего свои сроки «патриарха» оказалось не так-то просто. Из Боровичей пригнали мощный автокран и частями, ветка за веткой, сук за суком, кромсали живую древесную плоть, лишая её сперва кроны, а потом и ствола, рассечённого пилами на разновеликие обрезки.
Глухо урчал, то поднимая, то опуская длиннорукую стрелу, автокран, визжали пилы… А с поднебесной высоты на людей, пришедших проститься с величественной липой, дождём летели золотые, бензиновой гарью пропахшие опилки.
© В.П.Краснов, 2011
Материалы сайта могут содержать информацию, не подлежащую просмотру
начало статьи