БИБЛИОПОСТ — О.Е.Воронина — Над Сахарой – дождь - БИБЛИОПОСТ - Эссе-клуб ОМ - Публикации

Я искренне считаю стихи – трудным чтением. Конечно, спорное утверждение, но спросите себя, много ли поэтических сборников вам довелось прочесть залпом, от корки до корки? Мне – за долгие годы – только два. И один из них – «нетЛенки и ерунДашки». (Не обманывайтесь названием! Там, внутри, улыбаться вы не будете.) И дело не в том, что это маленькая книга, наоборот – её до обидного мало. Плыть бы и плыть по этому течению – и не знать, «что однажды движение прекратится» – Дарья Лебедева. Или из Елены Борок: «Это как в привязчивом сне; // ничего лишнего…»

Аллигат, книга-перевёртыш с «двумя входами». Направо пойдёшь – «хрустит в руках, // пахнет типографской краской» мир Елены. А налево – мир Дарьи: «…небо высокое, яркое, птица // в нём верещит». Как говорят сами авторы, «два лица, два отдельных пространства под обложкой. А вот чем они схожи и в чём различны – пусть решает читатель». (Кстати, не ищите эту цитату в книге: когда «налево» да «направо» путь короток, начинаешь ходить вокруг да около, а Интернет велик…)

Различие, пожалуй, в «тональности». Голос «нетЛенок» высок и остёр; строки – как летописные воины, блестящие светлее, чем вода на солнце. «…Что он может знать – // холёный, тридцатилетний, // верный себе. // Проживший со мной четыре года // легко, как один день. // Не меняясь. Не задумываясь. // Прошедший четыре года – // как мимо. // Без следа и остатка…» Голос «ерунДашек» обманчиво мягок и упруг, он не рассекает пространство, а заставляет его – вибрировать: «…разбитые витражи под ногами // ещё недавно – цельные картины // и за то мгновение // пока осыпаются цветные стёкла // ты успеваешь одеться // одичать // простыть // и почти перестать дышать // а ещё через мгновение – // зима». Но эти равноправные тональности, не сливаясь, выстраиваются в удивительно слаженный дуэт, дополняют и оттеняют друг друга. Как если бы одну историю рассказывали два закадычных человека: да, они видели разное и формулируют каждый по-своему, но они смотрели и смотрят в одну сторону – и это главное.

Тему можно – условно – определить как «городская лирика». «Подземелья торговых центров после закрытия. // Минус первые этажи, // обложенные светлым кафелем, // населённые робкими привидениями уборщиц…» (Елена Борок). «Отчаяние похоже на похмелье // оно обязательно пройдёт // но в этот самый момент // оно невыносимо // я узнаю его лицо // в выражении глаз девушки // которая стоит на пустой улице // и смотрит в чёрное небо // в высоком мальчике в вагоне метро // он похож на воробья…» (Дарья Лебедева). Обыденные вещи, от которых трудно отстраниться, но можно – остранить. Собственно, это уже сделано авторами, превратившими – точно по Шкловскому – привычное очевидное в невероятное, чудное, по-новому увиденное. Причём автоматизм восприятия ломается минимальными средствами: здесь нет пышных метафор, вычурного образного ряда или прихотливых аллегорий. Просто – неожиданный ракурс, удивительный вывод, наложение времён и мифов. «…мужчина везёт с дачи // ведро ароматных яблок // жене – она любила яблоки // раньше они собирали их вместе // она стоит рядом и улыбается // дома он положит под её портрет // два самых красивых // метро переполнено // в автобусах давка // столько призраков // ездят зайцем» (Дарья Лебедева). «Осторожные-осторожные // Как лесные люди – // они ходят бесшумно, прячутся за камнями, слушают тишину; // в пещерах прижимаются спина к спине; трогательные японцы – // они не поднимают глаз, касаются рукавом; // ночные звери – // не знают света, различают полутона – // до тех пор, пока не становится нечем крыть, // некуда больше ждать, // пока не становится очевидным, // что лучше поодиночке» (Елена Борок).

Ещё один признак «родства» – герметичность этих поэтических миров, субъективная замкнутость, при которой «о мире» приблизительно равно «о себе» (приблизительно, потому что прежде всего – о себе). При которой слово не только выражение мысли, но и – прежде всего – чувства. Крышка плотно закрыта, а под ней – кипяток. Или лёд. Или чёрная дыра. Фокус как раз в том, чтобы заглянуть в чёрную дыру – не свернув крышку. «Как оправдаться // за десять лет, проигранных музыке? // Что ответить, глядя в глаза реальности, // на девять часов запершей в купе // с мальчиком – глухонемым?» (Елена Борок). «…Здесь идёт снег, // она прячет лицо в шерстяные нити шарфа. // На них оседают горячие капли дыхания – // мечты о Танжере и о пустыне Сахаре…» (Дарья Лебедева).

Разумеется, говоря «о себе», я не пытаюсь задеть указующим перстом самих поэтов: давайте не будем забывать о пропасти, разделяющей автора и лирического героя… какой бы она ни была. «Ваши холодные расплывчатые краски, заимствованные у тихого весеннего вечера, так же естественны, как и скрытый огонь, пылающий за моими ночами, а я его черпаю из недр моей души. Наш внутренний мир связан с окружающим нас миром, и всё это единая природа. Её проявления – зримые, незримые, осязаемые, воображаемые – сама действительность», – так писал о правдоподобии Рембрандт. При чём тут он? – Ну, вот, вспомнилась мне графика Рембрандта: объёмная игра светотени; штрихи, мягкие или жёсткие, но – тонкие… Верлибры – а здесь они преобладают – вообще сродни графике: лаконичность; чёткость и выверенность, весомость каждого штриха-слова; «цвет» в глазах смотрящего – ведь поэзия живёт там, где собственно форма не привлекает внимания (впрочем, рифмованные стихи в книге тоже представлены). Да и разговор о действительности воображённого тут более чем уместен. «Даша Лебедева <…> строит стихи из жизни, из опыта, из друзей и близких, из любви и смерти, которые рядом и внутри», – Елена Исаева. «Мы вправе врать себе и другим, но никогда не простим вранья поэту, такая традиция. И здесь мне, как читателю, ни разу не показалось, что поэт мне солгал», – Виталий Пуханов о стихах Елены Борок.

И напоследок – ещё о живописи. Было бы жесточайшей несправедливостью не упомянуть третьего автора «нетЛенок и ерунДашек» – художника Марину Миллер. Это она придумала формат книги, все детали оформления и создала для сборника авторские иллюстрации в технике фрактальной монотипии – прозрачно-цветные, воздушные, словно парящие над текстом. Такие же хрупкие, как хоровод стрекоз над новым мостом, обладающим «усиленной конструкцией, // повышенной пропускной способностью…» (Елена Борок). И эту призрачную хрупкость увидят даже те, кто и не слыхивал о монотипии (а она похожа на акварель) и никогда не узнает, что для каждой иллюстрации из этого сборника делалось до 50 разных оттисков – со стекла.

OM	Материалы сайта могут содержать информацию, не подлежащую просмотру лицами младше 18 лет и гражданами РФ других категорий (см. примечания). © ОМ 2003-2024
OM	НАВЕРХ UPWARD