10 апреля отмечался день рождения поэта Беллы Ахмадулиной (1937–2010). И хоть был он на этот раз никаким не «круглым», заметили его широко – телепередачи, вечера, выставки… Это и понятно – ещё свежа боль недавнего её ухода от нас – в ночь с 29 на 30 ноября прошлого года…
И наш Омск не остался в стороне – в областной научной библиотеке имени А..С..Пушкина состоялась встреча с актрисой Пятого театра Марией Старосельцевой, которая подготовила литературную композицию «Памяти Беллы Ахмадулиной». Пушкинский зал библиотеки был полон.
Мне же хочется вспомнить литературный вечер, состоявшийся много-много лет тому назад…
…Среди документальных фильмов, снятых известным журналистом Леонидом Парфёновым, есть один, вспоминать который в последнее время как-то не принято. Имею в виду трёхсерийный фильм «Дети ХХ съезда» (1987 г.), созданный совместно с Андреем Разбашом, – печальный рассказ о шестидесятниках. О романтичных, обманувшихся людях, веривших в «хорошего» Ленина, в идеалы Революции, которые, по их тогдашнему, послесъездовскому, мнению, исказил пришедший на смену Владимиру Ильичу «плохой» Сталин. Их уже почти нет, этих замечательных людей, один за другим они уходят – Роберт Рождественский, Булат Окуджава, сравнительно недавно – Андрей Вознесенский, Василий Аксёнов… И вот – Белла Ахмадулина.
Друг Беллы Ахатовны – известный прозаик Евгений Попов, в одном из интервью отнёс своё поколение к «поздним шестидесятникам». Я на пару лет старше Евгения Анатольевича, и тоже помню шестидесятые годы, небывалый интерес к поэзии и вообще к литературе, к гуманитарной стороне жизни. Помню «Струну» – первый сборничек Б..Ахмадулиной, чью-то доброжелательную эпиграмму в журнале «Юность», которым все мы тогда зачитывались: «Сыграла на одной “Струне”, а сколько в душах струн задела…».
Учился я в Казанском университете, и однажды (было это, кажется, на 2-м курсе, т..е. скорее всего – в 1963 году) в Казань приехала большая группа московских писателей. Пришли они выступать и к нам в университет. Из всех московских гостей (а было их человек аж пятнадцать) в памяти остались только двое – Джемс Паттерсон и она – Белла.
Паттерсона я запомнил, разумеется, из-за его колоритности – ведь это был тот самый негритянский мальчик из кинофильма «Цирк», чьи родители после съёмок этой знаковой картины остались в СССР. Он поделился с нами своей радостью: вот-вот должна была выйти его первая книжка «Хроника левой руки». Джемс рассказал содержание одной из составивших книгу новелл. В ней передавалась семейная легенда, согласно которой его предок был рабом на хлопковых плантациях американского Юга, и однажды надсмотрщик так сильно ударил его палкой по руке, что та стала сохнуть и постепенно пропала совсем.
Но самой знаменитой среди приехавших литераторов, несмотря на свою молодость, была, разумеется, она, Белла. Это из-за неё оказался битком набитым актовый зал главного университетского корпуса (тот самый, между прочим, зал, в котором «бунтовал» когда-то на студенческой сходке юный Владимир Ульянов ).
Из её выступления я запомнил два момента. Представлявший москвичей пожилой седовласый татарский писатель, несмотря на то, что по возрасту гостья годилась ему во внучки, несколько раз почтительно назвал её «Белла-апа» – так в Татарии называют женщин достойных, заслуживших всеобщее уважение не только своим возрастом, но и своими делами.
И на всю жизнь запомнил я, как читала Белла Ахмадулина – не ЧТО, а именно КАК. Такой завораживающей манеры чтения собственных стихов я не слышал больше ни у одного поэта. Хоть потом, за многие годы прикосновения к литературной жизни наслушался авторского чтения предостаточно.
Изящная, красивая, она стояла перед микрофоном, полузакрыв глаза, отключившись от всего на свете. Звук её голоса, казалось, рождался где-то в самой глубине её точёной фигурки – может быть, возле сердца. Голова её была поднята, горлышко вытянуто вверх, и создавалось впечатление, что обращалась она не к нам, сидящим в этом старинном зале, а к кому-то находящемуся далеко – в недостижимых небесных пределах. И этот КТО-ТО внимательно и сочувственно слушает её прекрасные стихотворения, с пониманием кивает после каждого, а мы лишь присутствуем при этом полубожественном диалоге…
Почти полвека прошло после того вечера, а ощущение счастья, накатившее на меня во время её выступления, до сих пор помнится, осталось в душе навсегда. Мне никогда не забыть ни Вас, Белла Ахатовна, ни Ваших друзей, которых Вы так любили («…а я люблю товарищей моих!»). Ни того, что Вы и они сделали для всех нас.
Спите спокойно, Белла-апа.
Из цикла «Кровь событий».
Материалы сайта могут содержать информацию, не подлежащую просмотру
начало статьи